Проект Терра - авторский сайт Виталия Ковригина

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Вы можете почитать всю книгу полностью (большой объем)

Соленое море медленными, густыми языками облизывало прибрежные камни. Волны бесшумно приходили и уходили не оставляя за собой пены. В воде не было видно кораблей, не резвились дельфины и не дышали киты. Над водой не кричали чайки. Океан был мертв, как святая вода в бутылке. Прямой как федеральная трасса берег, тянулся от горизонта до горизонта. Весь берег был аккуратно, с какой-то маниакальностью покрыт одинаковой по размеру и форме светло-коричневой галькой. Воздух, не смотря на близость воды, был горячий и сухой. Пейзаж можно было бы назвать стерильным, если бы не мальчик. Он тихо шел вдоль воды, иногда отпрыгивая от волн, а, иногда позволяя им намочить ноги в кожаных сандалиях. Периодически он останавливался, нагибался и поднимал камень, который с сильным замахом и выдохом кидал в воду. Плоские камни, перед тем как утонуть делали много «лягушек», что очень нравилось мальчику, провожающему их восторженным взглядом.

Прошло уже, наверное, много времени, но в окружающей картине мира ничего не изменилось, даже светило на небе, казалось, застыло в зените и не собиралось падать вниз. Мальчик без устали швырял камни, волны накатывали на берег. Эта идиллия могла бы продолжаться вечно, если бы на берегу не появилась птица. Мощный, серый ворон, повернув голову, косил большим, черным глазом разглядывая спину мальчика. Когда тот шел вдоль берега, ворон косолапо шел параллельным курсом или совершал короткие перелеты. Вдруг мальчишка, до этого делавший вид, что не замечает птицу, резко развернулся и бросил в ворона горсть камней. Птица невозмутимо осталась сидеть на месте, все камни пролетели мимо. Паренек подошел к ворону и сев перед ним на корточки указательным пальцем легонько постучал по клюву.

— Чего тебе? — спросил он у птицы.

Птица, раскрыв клюв, хрипло выдавила: «поговорить».

— Не, так не пойдет, хочешь говорить, давай, но слушать это горловое пение я не собираюсь.

В тот же миг запахло яблоками и на месте птицы появилось облако желтоватого дыма, быстро растаяв, оно, явило мужчину лет тридцати пяти в помятом костюме тройке.

Мальчик повел носом.

— А что яблоками-то пахнет?

— Да сера уже надоела, а тут что-то новенькое, креативное, потому как неожиданное. А что не нравится?

— Да не, нормально. Так ты, что хотел-то? Новым ароматом похвалиться?

— Ладно, сразу к делу. Ситуация некрасивая у нас случилась. Проект №00038764г вышел из-под контроля.

— Напомни, пожалуйста, что за 764г?

— Эксперимент по скоростному созданию белковой, разумной жизни на планете кислородного типа.

— А мало таких экспериментов было? Или у меня память, как у компьютера? — начал закипать паренек.

— Этот был одним из удавшихся… по крайней мере первые этапы. Именно на проекте №00038764г убили… твоего сына. Вспомнил?

— Теперь да. И, что они?

— Они по образу и подобию своему создали жизнь во вселенной. Сначала в научных интересах, а после, прихоти свои исполняя, играть судьбами вздумали, но и этого им оказалось мало. Начали они истреблять произведения свои, собственноручно, ради развлечения… Я прошу разрешения прекратить дальнейшее развитие проекта №00038764г.

Закончив говорить, мужчина посмотрел на мальчика. Тот смотрел на море, подкидывая в руке гальку. На лице играли желваки. Закинув камень в воду, он очень тихо произнес.

— Завтра приходи со всеми документами, — и опять побрел вдоль воды, периодически наклоняясь за камнями.

Длинный коридор, освещенный лампами в мутных плафонах, отражал звук шагов. Сочное, вязкое эхо катилось впереди идущего. Мужчина с зажатой подмышкой папкой, в помятом костюме тройке подошел к двери в конце коридора. Остановился. Помедлил две секунды и потянул за витую, отлитую из бронзы ручку. Дверь, обитая черным дерматином с пластмассовой табличкой «Приемная», и не подумала поддаться. В тот же момент на правом косяке открылось окошко, из которого ударил в глаза широкий, красный луч. Метнувшись по лицу раз-другой, он исчез. Дверь, скрипя массивными петлями, открылась.

Шагнув через порог, мужчина подошел к сидящей за столом женщине средних лет в очках в толстой, роговой оправе. Она делала вид, что увлеченно перекладывает исписанные бумажки с поверхности стола в стоящий рядом серо-зеленый несгораемый шкаф.

— Мне назначено, — сказал мужчина и словно в доказательство показал картонную папку с завязками.

Женщина замерла, посмотрела на него поверх очков.

— Назначено, проходите, – а потом уже ему в спину тихо добавила, — ходят тут, ходят, как будто ему заняться больше нечем.

Посетитель прошел через приемную и толкнул еще одну дверь. В центре комнаты стоял стол для совещаний. Темное дерево, массивные резные ножки и 12 тяжелых, с высокими спинками стульев придавали помещению солидность и давали понять, здесь решаются только очень важные вопросы. К дальнему торцу стола был приставлен другой, намного меньше. За ним сидел человек в жилете от костюма, голубой рубашке в тонкую полоску и черных нарукавниках. Высокие залысины украшали очки, в золотой оправе, поднятые на лоб. Мужчина читал какой-то документ. Молча указав рукой вошедшему на ближайший стул, он продолжил чтение. Потом чиркнув перьевой ручкой резолюцию, положил лист на край стола.

— Принес?

Он положил перед собой переданную ему папку, опустил очки на нос и принялся пристально рассматривать сидевшего перед ним человека. Игра в смотрелки длилась несколько минут, затем чиновник разразился монологом, в голосе отчетливо слышалось раздражение.

— Нравишься ты мне! Пришел, бумаги сунул и сидит, глазами хлопает, прямо ангел во плоти. И ведь все у тебя правильно, ни к чему не придерешься, даже если сильно захочешь. Везде найдет недочеты и нарушения. Аудитор-инквизитор самый настоящий. Тебе все это доставляет удовольствие? Живут себе люди и живут, как умеют. Нет, я не спорю, есть и совершенно отвратительные, богопротивные персонажи, но есть и хорошие. Ведь есть? Есть. А ты всех под одну гребенку. Где гуманизм? Где любовь к тварям божьим?

Посетитель молчал. Он сидел, опустив голову, и смотрел на свое отражение на полированной поверхность стола.

— Где я тебя спрашиваю? Только правила, регламенты и инструкции в голове. Так написано, так будет! Да? Черствый ты сухарь, — хозяин кабинета, вынул платок, протер лоб, шею и немного успокоившись, продолжил, — все бумаги подготовил? Переделывать не надо?

Получив в ответ утвердительный кивок, он взял ручку и, раскрыв папку быстро пробежав глазами верхний документ, поставил размашистую подпись и вернул бумаги посетителю. Тот, молча, кивнул, встал и быстро вышел.

Мужчина в помятом костюме уверено шел по зданию. Каждый раз, когда он сюда приходил, в учреждении, что-то менялось, неизменным оставалось одно. Нужно было идти вниз, в подвал, туда, где обитал Техник.

Техник, крупный мужчина неопределенного возраста, одетый в синий комбинезон с большими накладными карманами, сидел за столом и листал журнал с технической документацией. Услышав скрип двери он обернулся и, прищурившись, посмотрел на вошедшего. Затем надев очки, хрипло сказал.

— Что? Опять?!... Ну да! Работа у тебя такая!

Взяв принесенную папку с документами, он долго возился с завязками, наконец, победив их, вынул документы и углубился в чтение. Техник читал медленно и вдумчиво, можно даже сказать дотошно. Все было оформлено правильно, комар носа не подточит. Наконец, прочитав все дело, он прочитал еще раз лист с резолюцией и встал.

— Эх, что за жизнь пошла? — сказал он, подойдя к пульту, занимавшему всю стену, и набирая, что-то на клавиатуре. — Сотни раз уже это делал, но все никак не привыкну. Как представлю себе, что там потом творится, аж мурашки по коже. А самое обидное, делаешь, стараешься, а потом своими же руками ломать приходится. Тьфу! Гадость.

На мониторе замерцала звезда, вокруг нее кружились планеты, около одной из них было написано, №00038764г, техник сверился с документами. Ошибки не было.

— Быстро взорвем или медленно? — обратился он к посетителю.

— Давай медленно, пусть подергаются.— Ответил тот и как-то злобно улыбнулся, показав зубы.

Техник ввел в машину числовой код, снял с шеи цепочку с болтающейся на ней пластиковой картой. Вставил ее в щель приемника, протянул руку и, взяв у посетителя вторую такую же карту, толкнул ее в щель рядом. Аппарат заурчал, монитор загорелся зеленым. Техник пощелкал пальцами по клавиатуре и выставил на счетчике двадцать суток. Увидев утвердительный кивок мужчины в помятом костюме, поднял защитный кожух кнопки «пуск» и нажал на нее. Таймер начал обратный отсчет. Техник отдал карту посетителю, повесил свою на шею и сел за стол. Положил возле себя вылезший из принтера лист.

— Распишись, здесь и здесь. Ага, вот так, — чиркнул сам в двух местах и бросил лист в лоток для бумаги. — За копией протокола пришлешь завтра кого-нибудь. Все, бывай, у меня дела.

Техник проводил взглядом посетителя, трижды плюнул через левое плечо и вернулся к прерванному занятию.

***

Здание Совета системы находилось в центре Города. Оно было ниже, чем более новые постройки, всего 42 этажа и отличалось от них архитектурой. Было сразу видно, что здание старое. Совет отвергал все инициативы по реконструкции здания или о переезде в другое место, периодически возникающие вот уже лет триста. По мнению членов Совета, неизменность внешнего вида здания символизировала стабильность и постоянство в проведении политики всеобщей справедливости и гуманизма. Именно в этом здании в 2312 году прошло заседание Организации объединенных наций, положившее конец тотальному уничтожению человечества. Тогда было принято судьбоносное решение об организации мирового правительства, прекращение вооруженного противостояния, упразднении границ и переходе всех народов на общий язык. Камнем преткновения на пути всеобщего благоденствия стала общая религия, люди понимали, что искоренить религиозную нетерпимость ставшую причиной многих войн, можно только кардинальным способом – перестать верить в разных Богов. Служители культа сопротивлялись объединению до последнего, каждый тянул одеяло на себя, но в итоге оказалось, что догматы веры не такие и непоколебимые. Всем религиям отрезали от общего пирога, никого не унизили и не возвысили, и все в результате остались довольны. Потребовалось несколько десятилетий, чтобы принятые решения воплотились в жизнь, но так или иначе цель была достигнута. Человечество процветает и тому доказательство окружающий здание Совета огромный Город. Он не имел ничего общего с перенаселенными, неудобными и загазованными мегаполисами прошлого, в нем жили свободные, сильные, умные люди. Жили в мире и согласии.

— Красиво, удобно, технологично, — вслух повторил Дэт девиз современных строителей. Он стоял на площади перед Советом, рядом с монументом, символизирующим заботу Совета о каждом человеке и колыбели человечества — Земле. Шар, три метра диаметром, поддерживался на весу множеством рук, а над ним раскинулся большой зонт, укрывающий его от всевозможных бед. До внеочередного заседания Совета системы оставалось еще пятнадцать минут. Ракетоплан Дэта уже улетел в автоматическом режиме на парковку, и он просто слонялся по площади, разглядывая людей. На площади было многолюдно, середина выходного дня. Люди шли, спешили, ждали, убивали время. Летний день был в самом разгаре и Солнце светило ярко и как то даже зло. На небе не было ни облачка. Было жарко и даже периодически налетавший легкий ветерок, не приносил прохлады.

Зачем его вызвали на Совет и какова повестка дня, Дэт не знал, пришедшее на его коммуникатор приглашение не несло в себе ни капли информации. В последние пять лет он входил в комиссию по терраформированию и по мере сил оказывал консультации членам Совета в рамках своих компетенций. Но личного участия в заседании Совета не принимал ни разу. Дэт обдумал разные варианты и остановился на самом, как ему показалось, реальным. Бос говорил, что Совет недоволен функционированием их проекта, а так, как Бос улетел, вызвали его. Конечно, Дэт отдавал себе отчет в том, что ради проекта не будут собирать заседание, но ведь их вопрос мог быть одним из целого списка.

Дэт вошел в одну из лож зала заседания, за пять минут до начала. Сел на свободное место. Вентиляционная установка трудилась в полную силу, в зале было прохладно. Почти все 150 кресел членов Совета были заняты. Кресла располагались полукругом в несколько ярусов. Из-за этого зал был похож на половинку древнего амфитиатра. Внизу по центру располагалась трибуна, находясь на которой ораторы обычно делали громкие и судьбоносные заявления. Текущие же вопросы, обычно решались, не сходя с места, говорившего члена Совета снимали летающие камеры и изображение транслировалось на центральный монитор, висевший на противоположной от кресел стене. Сзади и немного сбоку находилось место Президента Совета. Само кресло ничем не отличалось от рабочих мест членов Совета, но у него было в распоряжении три рабочих панели, а не одна. Почти ничем не отличалась и одежда Президента. Он шел через зал, кивком головы отвечая на приветствия, в таком же костюме, как и все, но на правой стороне груди был прикреплен бриллиантовый нагрудный знак, изображавший Солнце и восемь вращающихся вокруг него планет, символ президентской власти.

Глава Совета встал за трибуну. Зал затих.

— Приветствую вас члены Совета! Пусть вашими мыслями и поступками движет желание сделать все возможное для процветания человечества! — произнес Президент ставшую уже ритуальной фразу, которую говорил уже пятый по счету Президент, начиная заседания Совета. — Я собрал вас сегодня, потому что того требует ситуация. Несколько наших коллег не могут присутствовать сейчас в зале, так как находятся на других планетах или в пути. Но они слышат и видят все происходящее здесь по конференцсвязи. Теперь к делу. Наши ученые сегодня ночью получили очень неожиданные данные. Я бы сказал, шокирующие. Подробности сообщит вам директор Института изучения звезд профессор Саймур Джейсон. Прошу вас, профессор, спуститесь за трибуну.

Сидящий рядом с Дэтом пожилой человек встал и, держа двумя руками перед собой пухлую, пластиковую папку с бумагами, поспешил вниз. Президент дождался его у трибуны, приветливо похлопал по плечу и приглашающим жестом указал на трибуну. Затем прошел к своему месту и сел.

Джейсон встал за трибуной, разложил свои бумаги и замялся, явно не зная с чего начать. Он теребил появившийся в его руке скомканный платок с таким видом, что казалось, что он не знал, что это такое.

— Уважаемый, Джейсон, — сказал Президент, — Мне понятно ваше волнение, но будьте добры, начинайте.

Профессор сделал над собой усилие, аккуратно сложил платок, сунул его в карман и заговорил:

— Приветствую вас члены Совета. Начну с небольшой предыстории, чтобы вы могли вникнуть в саму суть проблемы. Речь в моем докладе пойдет о нашем светиле, то есть звезде, которую мы называем Солнце. Считается, что Солнце сформировалось примерно 4,59 миллиардов лет назад. Срок жизни Звезды такой массы, как Солнце, примерно 10 миллиардов лет. Таким образом, сейчас Солнце находится примерно в середине своего жизненного цикла. На современном этапе в солнечном ядре идут термоядерные процессы превращения водорода в гелий. Каждую секунду в ядре Солнца около 4 миллионов тонн вещества превращается в лучистую энергию.

По мере того, как Солнце постепенно расходует запасы своего водородного горючего, оно становится горячее, а его светимость медленно, но неуклонно увеличивается. Через 1,1 миллиарда лет оно будет ярче на 11 процентов, чем сейчас. Увеличение светимости Солнца на эту величину приведет к тому, что поверхность Земли будет слишком горяча для того, чтобы на ней могла существовать жизнь в ее современном понимании. Несмотря на это, она может остаться в океанах и полярных областях.

Через 3,5 миллиарда лет яркость Солнца возрастет на 40 процентов. К тому времени условия на Земле будут подобны условиям на Венере сегодня. Это приведет к окончательному уничтожению всех форм жизни на Земле.

Спустя 7-7,05 миллиардов лет (с настоящего времени) Солнце станет субгигантом. На этой фазе, согласно одной из моделей, оно увеличится в диаметре… — ученого прервал звуковой сигнал поданный Президентом.

— Профессор Джейсон, то, что будет через семь миллиардов лет, нас не волнует. Не тратьте время, переходите к сути проблемы, — сказал Президент.

Седой профессор суетливо зашуршал бумагами, и некоторые члены Совета снисходительно заулыбались. Любовь некоторых ученых к такому анахронизму, как бумага, была мало кому понятна.

— Да, да. Сейчас. Извините, — скороговоркой пробормотал Джейсон и, найдя, наконец, нужное место в своем докладе продолжил. — Как я уже, наверное, говорил, в Солнечном ядре осуществляется термоядерная реакция, в результате которой из четырех протонов образуется гелий-4. При этом каждую секунду в излучение превращаются 4,26 миллиона тонн вещества. Что при массе Солнца совсем не критично. Такая скорость сгорания водорода обеспечит нормальное для человечества функционирование еще тысячи и тысячи лет. Но сегодня ночью нами получены данные, согласно которым скорость термоядерной реакции возросла настолько, что все прошлые расчеты превратились в пустой звук. Яркость излучения Солнца достигнет критического уровня для жизни на Земле через 18-20 суток. Но уже через 10-12 суток находиться на Земле будет очень тяжело из-за губительного солнечного излучения и роста температуры. Базы на Луне, Ганимеде, Марсе, его спутниках и его орбитальное кольцо ввиду того, что изначально проектировались для экстремальных условий, смогут продержаться дольше. Но как бы то ни было, Марсу осталось не больше 30 дней, Ганимеду не намного больше. Прошу учесть, что время рассчитано нами, основываясь на данных полученных сегодня ночью и справедливы, в том случае, если термоядерная реакция будет идти в том же темпе, что и сейчас.

Ученый сделал паузу и оглядел притихший Совет.

— С прискорбием сообщаю вам, наши технологии ничем не смогут нам помочь. Ни предотвратить, ни как-то отсрочить происходящие в Солнце процессы мы не можем. Земля и Марс обречены. Все живое на планетах умрет, а затем, очень скоро Солнце станет субгигантом и поглотит Землю…

Совет системы буквально взорвался. Шум стоял такой, что было непонятно, о чем кричат люди. Президент несколько раз нажал на кнопку подачи звукового сигнала, встал и потребовал соблюдать тишину. Крики смолкли, кое-где продолжали перешептываться, но и они замолчали после очередного сигнала.

— Господа! Прошу сохранять спокойствие! Криком мы ничего не добьемся! Сейчас самое главное слушать и слышать друг друга! Прошу высказываться только по существу! Чтобы сразу исключить некоторые вопросы доведу до вашего сведения следующее. Данные, полученные Институтом изучения звезд, были проверены в Академии наук. Институт исследования звезд не ошибся, все их выводы верны, — Президент обратил внимание на переминающегося с ноги на ногу на трибуне Джейсона, — спасибо, профессор, вы можете занять место в зале. Вы отлично поработали! Человечество в долгу у вас и ваших коллег!

Президент сделал паузу, дождался, когда Джейсон сядет, а члены Совета немного успокоятся и продолжил.

— Сейчас задача Совета провести эвакуацию максимально возможного числа жителей Солнечной системы. Для этого нам необходимо привлечь все резервы, всю мощь нашей индустрии и науки. Следует постараться убрать все бюрократические барьеры мешающие выполнению задачи. При этом необходимо хотя бы на первых этапах подготовки, хотя бы ближайшие 2-3 дня максимально ограничить круг посвященных людей. Проверку и перепроверку данных проводил ограниченный круг ученных. Чтобы не допустить распространения полученной информации ученые, занимающиеся этим вопросом, работают в полной изоляции от внешнего мира. В противном случае мы рискуем получить неуправляемую ситуацию. Паника среди населения Солнечной системы приведет к ужасным последствиям.

Через 20 минут вы все получите подписанный мною план первоочередных действий. План достаточно укрупненный. Наполнение его подробностями — это забота каждого отдельного департамента в меру своих полномочий. Аналитический центр будет работать круглосуточно, и обрабатывать любые ваши заявки. Сейчас считаю необходимым прекратить заседание. Вам всем следует организовать работу своих департаментов и отделов. Следующее заседание Совета, через 5 часов. Жду от вас развернутых планов действия по конкретным мероприятиям, направленным на спасение максимально возможного количества людей. Обращаю ваше внимание, что в ближайшие сутки должен быть сохранен полный режим секретности. Если информация о происходящем выйдет за пределы Совета системы, нам придется вместо того, чтобы работать, отвечать на вопросы населения, а ответить нам пока нечего. Для всех будет лучше, если мы в описании ситуации и путей выхода из нее будем оперировать чем-то конкретным. Это успокоит людей хотя бы на время. Заседание окончено. За работу!

Зал заседаний быстро пустел. Дэт был в шоке от всего услышанного, и все больше не понимал, зачем его вызвали на совет. Он уже собирался уходить, когда к нему подошел один из референтов Президента.

— Дэт, господин Президент ждет вас. Идите за мной. Это срочно!

В приемной Президента Дэт просидел три часа и попал внутрь кабинета только после множества министров и руководителей высшего звена. Президент стоял у окна и смотрел на город. Услышав, что кто-то зашел в кабинет, он обернулся и приветливо улыбаясь, заговорил:

— Здравствуйте, Дэт. Вы были на Совете и все знаете. У нас мало времени, поэтому сразу к сути. Мы потеряем нашу материнскую планету, колыбель человечества - Землю. – Президент помешкал, будто осмысливая сказанное, и продолжил. — Это не подлежит сомнению. Вы не меньше меня компетентны в вопросах терраформирования и вам не нужно объяснять, что каких бы высот мы не достигли в этом деле, нам никогда не создать таких же точно условий жизни, как на Земле. Тем более, что процесс терраформирования очень длительный, а жить людям нужно где-то уже сейчас. Беда в том, что основные производственные мощности человечества сосредоточенны в Солнечной системе. Здесь они и останутся, мы не сможем провести эвакуацию промышленности. Нам известны реальные возможности наших освоенных планет и космических баз на спутниках планет, их не хватит, чтобы обеспечить приемлемый уровень жизни всех граждан, — Президент подошел к своему столу и включил сенсорный экран, занимающий половину левой стены кабинета. На экране засверкали звезды Млечного Пути. Президент провел рукой около экрана, изображение укрупнилось, и стал виден рукав Ориона.

— Смотрите, вот все возможные места доставки людей. Зеленые цифры показывают, какое там сейчас население. Синие, сколько мы можем туда перевезти. Те, что ниже, красные, показывают, перенаселение, которое мы получим в итоге. 1 миллиард 600 миллионов человек будут лишены самого необходимого. Причем, нужно заметить, что эти цифры показывают, только тех людей, что мы сможем перевезти централизованно. Кроме них еще 500-570 миллионов человек сможет покинуть систему на частном транспорте. С призывом спасаться самостоятельно Совет системы обратится к гражданам уже в ближайшее время. Лишь малая часть личного транспорта способна совершать гиперпереход, а их внутрисистемная скорость настолько низкая, что до ближайшей населенной системы они никогда не доберутся. Поэтому мы определим точку сбора, где они будут ждать, когда их заберут наши межзвездные транспорты. Итого мы получаем по самым скромным подсчетам 1 миллиард 800 миллионов лишних человек. Если вспомнить, то, что миллиарды человек погибнут в солнечной системе, то ставить под угрозу еще почти два миллиарда мы не можем.

Есть мнение, что мы сможем разместить их впоследствии на планете управляемой вашей Корпорацией, на Терре. Сейчас это делать нецелесообразно из-за соображений логистики, путь туда слишком долог даже в гиперпрыжке. Поэтому сейчас мы займемся эвакуацией населения Солнечной системы в ближайшие колонии, а уже затем, заселим Терру. За это время вам нужно будет провести работу по уничтожению следов существования там местного населения.

— То есть как уничтожение следов? А само население? — удивленно спросил Дэт.

— Дэт, я понимаю ваше недоумение. Мне доложили, что за годы работы с проектом вы стали гораздо более привязанными к жителям Терры, чем это позволено по отношению к лабораторному материалу. Но… я вас не осуждаю. Это нормально, ведь Терра заселена далеко не лабораторными крысами. Но сейчас на карте стоит выживание человечества, как вида, и вам выпал шанс доказать свою реальную лояльность человечеству. — Президент многозначительно посмотрел на Дэта. Дэт выдержал взгляд и ничем не показал свое волнение. Президент продолжил. — Аборигены вряд ли будут нам рады. Наши аналитики считают, что дипломатическими путями мы ничего не добьемся, и они нас с распростертыми объятиями к себе не пустят. Вести полномасштабную войну мы сейчас не сможем, у нас банально не хватит для этого солдат, обучение требует времени, к тому же многие наши промышленные мощности мы потеряем. Пока мы переведем промышленность на военные рельсы… Это затянется на десятилетия! Поэтому, ради спасения человечества, забудьте о моральной стороне этого вопроса. Вам предстоит создать на планете такие природные катаклизмы, которые бы очистили поверхность от ее обитателей. Как быстро это можно сделать?

— Господин Президент, а как же режим секретности в котором существует Терра? – ухватился за соломинку Дэт.

— Дэт, в такие моменты, как переживает сейчас наша цивилизация, это мелочи. Мы легко погасим возмущение людей о том, что от них что-то скрывали, главное, что они живы. Ради спасения людей совет готов на некоторые имиджевые издержки. Придумаем, что-нибудь.

— Понятно. Мне нужен месяц. Это в идеальных условиях. Но в связи со сложившейся ситуацией и необходимостью эвакуации лаборатории и развертыванию ее на новом месте срок может растянуться до 2 месяцев.

— Думаю, это не критично. Поживем в тесноте, когда у людей появится надежда, они закроют глаза на временные трудности. Насколько вам удастся очистить Терру?

— Ээээ, — Дэт изобразил на лице выражение крайней задумчивости. — От населения примерно на 97-99 процентов. Они будут цепляться за жизнь и бороться со стихией изо всех сил. Поэтому уверен, что сто процентного результата быстро добиться не получится. Похожая ситуация будет и с флорой и фауной. Но их уничтожение это скорее неприятный побочный эффект.

— Это опять же некритично. С остатками населения разберется армия. Наши средства позволят найти их везде, где бы они не укрылись. Флору и фауну разведем новую, еще лучше, чем старая будет. Я сегодня же отдам распоряжение присвоить эвакуации вашей лаборатории и вводу ее в строй на новом месте приоритет первой очереди. Пока же вы можете начать подготовку к транспортировке оборудования и всего необходимого. Можете идти.

— Приложу максимум усилий, господин Президент! — Дэт почти по-военному развернулся и вышел из кабинета. Подписал у референта бумагу о неразглашении полученной информации и вскоре покинул здание Совета.

На улице было спокойно. Человечество еще ни о чем не подозревало. На площади по-прежнему было многолюдно. Люди шли, спешили, ждали, убивали время. Но теперь Дэт смотрел на них уже другим взглядом. Он стал обладателем сакрального знания, которым не имел права ни с кем делиться. Пройдет совсем немного времени и из тех, кто спешил сейчас мимо, в живых останется каждый тридцатый. А те, кто выживет, будут жить совсем в других условиях. Но он верил, человечество восстанет из пепла, как уже сделало единожды. Вот только он – Дэт, ему в этом помогать не будет.

***

Капитан Бат проверял проложенный навигатором курс на возвращение, конечно, можно было бы заняться этим и позже, но он не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Натура такая. Он второй раз забил цифры в вычислитель и тот выдал такой же результат. Курс и режимы работы верные. Но на то он и капитан, чтобы видеть скрытые резервы. Бат изменил всего одну цифру в предложенных компьютером расчетах и маршрутная таблица заиграла новыми красками. «Красота!» — подумал капитан и занялся чтением вахтенного журнала. Из записей собранных в отчет программой мониторинга следовало, что за время дежурства его помощников, ничего, требующего вмешательства или хотя бы его малейшего внимания, с огромной тушей крейсера не произошло.

Капитан откинулся на кресле и оглядел рубку. В старых фантастических фильмах командные пункты звездных кораблей всегда показывали просторными, там кипела работа, суетился народ, люди махали руками, перемещая блоки информации по большим сенсорным экранам. Периодически посреди рубки возникало голограмматическое изображение вселенского злодея, который призывал всех под свои знамена или обещал жуткую смерть, и звездный флот, управляемый отважным адмиралом, мчался покарать зло. В реальности же рубка была маленькой, одновременно на вахте находилось всего четыре человека, включая капитана. Экраны небольшого размера были встроены в операторские панели и полукругом окружали каждое рабочее место. Техническая мысль человечества постоянно развивалась, межзвездные транспорты строились сразу на орбите и практически никогда не входили в атмосферу планет, поэтому они могли быть любыми по форме и размерам. Но тяга к экономии внутреннего места и максимальной его функциональности у инженеров осталась. Поэтому главная роль отводилась техническим и складским помещениям, людям же приходилось, как и во времена начального освоения космоса ютится в небольших кубриках и пользоваться узкими коридорами.

— Да, комфорта в нашей работе не много… — подумал капитан, — зато после рейса, расслабляйся, не хочу. Под сладкие грезы о скором отпуске капитан даже задремал. Но отдыхать пришлось не долго.

— Капитан, вам срочное сообщение от Совета системы. Закрыто вашим личным шифром, — нарушил тишину офицер связи, — перенаправляю вам.

Противно пискнул зуммер приемника, по командирскому экрану поползла абракадабра получаемого сообщения. Капитан потер глаза и ввел пароль в дешифратор, странные символы превратились в буквы. Бат углубился в чтение. Сидящий справа связист заметил, что чем дальше читал капитан, тем больше он выпрямлялся в кресле, напряженная поза ничем не напоминала расслабленного минуту назад капитана. Закончив чтение, капитан вскочил и заметался по рубке, натыкаясь на кресла экипажа, но вскоре сел и начал читать опять. Затем посыпались команды:

— Отправить десять десантных шлюпов на Терру. Скорость полета максимальная, полетное задание получат позже. Старпома на мостик. Общая тревога, экипажу занять свои места согласно походному расписанию. Все профилактические работы завершить на текущей стадии. Начать проверку систем. Снимаемся с якоря через два часа!

На мостике закипела работа. Через несколько минут крейсер выплюнул из шлюзов транспорты. Они не жалея ресурса двигателей маленькой стайкой ринулись к цели. Когда лететь оставалось минут двадцать, на приемопередающие устройства пилотов упало сообщение.

«Капитану Бату, звездный крейсер «Крепость».

Согласно данным Института исследования звезд, на Солнце многократно ускорился процесс термоядерной реакции. Процессы, происходящие в ядре светила приведут к тому, что все живое в Солнечной системе погибнет. Жизнь на Земле исчезнет. Единственная возможность спасти население системы — провести немедленную эвакуацию.

Приказ.

В кратчайшие сроки, забрав с Терры только военных специалистов (26 человек), вернуться на Землю. На орбите к крейсеру будет присоединен дополнительный транспортный отсек. Аналитики прогнозируют в системе сильные волнения, как только людям станет известно, что эвакуироваться успеет только ничтожно малая часть населения. Организуйте охрану корабля во время подлета к Земле и погрузки. Загрузка топливом будет осуществляться без ограничений по лимиту. Дальнейшие инструкции получите после возвращения.

Мы в вас верим. Да поможет вам Бог!

Совет системы, 12 июня 3428 года»

Далее шли конкретные указания капитана Бата для каждого из пилотов, полетное время, точки подбора.

***

Стемнело. Сержант собрал свою группу на автобазе. Пока игроки остывали от беспокойного дня и ужинали, делясь впечатлениями, он ходил рядом с ними и думал. Все пошло не так, как он рассчитывал, местное население оказалось зубастей, чем предполагалось. Практически сразу накрылся Третий, «Бич» так и не нашли, зато пока искали, разнесли колону местных солдат в пух и прах. Те конечно сопротивлялись, но легли все, ни один не ушел. Немного позже какие-то очередные военные убили Шестого. Парень погиб довольно нелепо. Осколок фугасной пули из крупнокалиберного пулемета нашел щель в дыхательной системе «Гопломаха» и пробил ему аорту. Итого, минус два за один день. Невеселая статистика. И надо же такому случиться именно в его подразделении. По голове не погладят, хотя игроки подписывали бумаги, где отказывались от любых претензий к устроителям игры. Надо сказать всем, что бы во время боестолкновений переводили броню на замкнутый цикл дыхания, тогда входные отверстия будут закрыты.

Закончив ужинать, бойцы перевели разговор в плоскость бахвальства. Запищали лэптопы, посыпались цифры фрагов[16], в итоге пришли к выводу, что сутки еще не закончились, лидера определять рано, ведь впереди еще ночная охота. А дичь уже пуганая, придется включать мозг и искать, что, несомненно, добавит интереса. О Третьем и Шестом почти не вспоминали.

У Сержанта зажужжал зуммер связи. После прочтения пришедшего сообщение, в голове осталась одна вытеснившая другие мысль: «Как такое могло случиться?» Заметив его состояние, все собрались вокруг него.

— Сержант! — Седьмой постучал его по наплечнику. — Все в порядке?

— А? Да, конечно… Хотя нет, о чем это я, все плохо, парни… Земля погибнет, осталось 19 дней. Миллиарды человек погибнут. Из Солнечной системы объявлена эвакуация.

Все пораженно молчали.

— «Крепость» уходит. Совет системы собирает весь транспорт для эвакуации. В системе возможны беспорядки, поэтому они заберут только военных. Все кому не угрожает прямая опасность, остаются там, где находятся. Вы останетесь здесь.

Сержант замолчал, глядя на окружающих его людей. На их лицах непонимание сменялось осознанием ужаса положения, ведь гибла их родная планета…

Первым нашелся Седьмой.

— То есть, как мы остаемся? Почему? Разве не будет больше пользы от нас, если мы поможем с эвакуацией? Нельзя нас здесь бросать! Слышишь, Сержант, нельзя! Двое уже умерли! И еще неизвестно, как дела у других групп.

— Нам спокойной жизни здесь не будет! Аборигены нас всех перебьют! Где мы будем брать боеприпасы, снаряжение? — возмущенно зашумели все остальные.

— Молчать! Есть приказ! — рявкнул Сержант. — Батарей в костюмах хватит надолго, еды и воды здесь полно, боеприпасы… учитесь применять местное оружие, эти агрессивные бабуины им запаслись на столетия вперед!

Во дворе автобазы стало светло. Поднимая пыль, расшвыривая в стороны разный мусор, совершал посадку десантный челнок. Сержант метнулся к контейнеру с амуницией, начал торопливо выкладывать в него свое оружие и боеприпасы.

— Вам больше пригодится! — кричал он, стараясь переорать шум двигателей челнока. — Эвакуировать из Солнечной системы всех не удастся, даже если привлечь весь звездный флот. Поймите, вы займете чье-то место! А здесь вы в относительной безопасности! Поживете пару месяцев, как все утрясется, я уверен, вас заберут. Местная еда и вода после определенной обработки весьма качественная, продержитесь. У вас есть частоты для связи с другими группами, если будет нужно, объединитесь. Вам ждать не долго.

Челнок сел. Сержант развернулся и уперся носом в ствол «Каина». Седьмой целился в него. Сзади наготове стояли еще двое.

— Мы полетим с тобой, Сержант, — приглушенный голос Седьмого был неправдоподобно спокоен, — ты скажешь пилоту, что улетим мы все. Или не полетит даже он!

Сержант согласно кивнул и медленно пошел к выходу из гаражного бокса. За ним потянулись все остальные, двое последних забрали контейнер с вооружением.

Нервничающий пилот наблюдал за странной процессией. Впереди всех шел человек без шлема и оружия, сзади непрерывно целясь в него из винтовки, шел другой, следом еще несколько. Когда до челнока оставалось полпути, пилот опустил трап. И вот тогда, конвоируемый, отпрянув в сторону, ударил левой рукой по направленному на него стволу, сбивая прицел, а правой нанес удар в голову. Сбив противника с ног, он быстро побежал к десантному шлюпу, показывая руками, что нужно взлетать. Пилот добавил тяги на двигатели, челнок нетерпеливо завибрировал и оторвался от поверхности на несколько десятков сантиметров. Человек бежал быстро, периодически меняя направление. Сбитый им с ног боец, сидя, часто стрелял по нему. Остальные просто смотрели в след. Летчику уже казалось, что потенциальный пассажир сумеет добежать, но нет… Человек нелепо раскинув руки, рухнул в трех метрах от трапа. Пилот подал полную мощность на двигатели и быстро набрал высоту.

***

После захода Солнца, Сергей с Сашкой решили сходить посмотреть на родной город. Взобравшись на отвал опустевшего, затихшего щебзавода в пригородном поселке «Круторожино», и расположившись в успевших здесь вырасти зарослях карагача, они по очереди смотрели в выпрошенный у Яковлевича армейский бинокль – подарок сына.

Лежащий внизу город совсем не напоминал тот, что они знали раньше. Не светились окна и фонари, не мелькали фары автомобилей. Но в городе было достаточно светло для того, чтобы рассмотреть детали. Свет множества пожарищ, озарял панораму апокалипсиса на отдельно взятой территории. Особенно сильно горело в промзоне, нефтеперерабатывающий и завод синтетического спирта коптили вовсю. Выезд из города в районе коттеджей был забит автомобилями, их кузова перекрывали дорогу. Несколько машин было сдвинуто в сторону, судя по всему, здесь проехали армейцы.

В полночь, где-то в промзоне совершил вертикальную посадку вынырнувший из-за черных облаков инопланетный корабль, через несколько минут он, как ужаленный, умчался в космос, выбрасывая из сопел двигателей длинные струи огня. Обсудив этот момент, и так и не придя к общему знаменателю, что же это может значить, наблюдатели опять начали созерцать происходящее.

Сергей отдал бинокль Сашке, а сам лег на траву на краю отвала и, положив голову на руки, тихо рассказывал, как после армии он два месяца проработал в охране этого щебзавода. Сашка пытался найти через окуляры признаки жизни среди городской застройки и слушал.

— Я с армии, когда пришел, неделю побухал, а потом задумался, как жить дальше. Из образования 11 классов и курс юридического. Умею только стрелять. Никому не нужен. Решил, что в охрану пойду. Вникнул в тему, нашел самое тогда крутое охранное агентство «Нитаз». Пришел на вступительные испытания, с бодунища, — Сергей хихикнул, — сдал физические нормативы, думал, сдохну, но выдержал. Оказалось, что это не все, еще спаринги надо было пройти. Поставили меня в пару с таким же кандидатом. Он мелкий оказался, я ему на ногу наступил, чтобы не бегал и отоварил. Мы в перчатках боксерских бились, так что не покалечил. А потом с инструктором меня поставили. Он меня четыре раза ронял, но я вставал и еще пытался его достать. Короче, взяли меня, такого настырного, работать и отправили охранять вот этот самый завод. Зряплата маленькой была, но хорошее было время, спокойное. На КПП стояли, машины пропускали. В обходы ходили, на вышках сидели. Так что я теперь его, как свои пальцы знаю. Иногда бывало, что жулики из поселка кабель рубили, который буровые установки запитывали, тогда автоматика срабатывала, и свет гас на всем заводе. Темно становилось, прямо, как сейчас. Но сейчас страшнее, тогда свет гас, а дробилки и конвейеры работали, бульдозеры шумели, БЕЛАЗы ездили, локомотивы гудели, а теперь тишина мертвая, — Сергей замолчал.

Сашка тоже молчал. Он глядя в бинокль наблюдал гибель своего привычного мирка впитывал новые ощущения и понимал, что жизнь никогда не станет прежней. Всего сутки назад он и представить не мог, что подобное может произойти. Он видел десятки фильмов-катастроф и примерно представлял, как это, лишиться всего и спасаться бегством. Представлял. Теперь он сам в главной роли и он не президент страны, о котором заботятся спецслужбы, нигде нет секретного бункера, куда ему надо отправиться и продолжать вершить судьбы. Ему стало страшно и жалко себя, зрение затуманилось слезами. Сашка опустил бинокль и вполуха слушал тихий голос Сергея. Внезапно ему стало стыдно за бегство из города. Стыдно перед матерью и перед мертвыми одноклассниками. У него есть инопланетное оружие в два счета убивающее злодеев, а он просто сбежал. Сбежал, как последний трус! Он мог бы всех их перекрошить, тем более, если бы он не рванул из класса сломя голову, он мог бы взять больше оружия. И теперь пришельцы боялись бы ходить по его городу! Боялись бы смерти!

Сашка одернул себя в своих мечтах и вернулся в реальность. Он простой школьник, а они хладнокровные убийцы. И о том, что он сейчас жив, нужно благодарить везение и Сергея. Сашка опять взглянул в окуляры, надеясь увидеть свою мать, хотя чистый голос разума говорил ему, что на таком расстоянии и при таком освещении он вряд-ли разглядит людей. Устав высматривать невозможное, Сашка отдал бинокль давно замолчавшему Сергею. Только сейчас он понял, насколько стало прохладней и темней. Пожары в городе сгущали темноту и после взгляда на огонь, вокруг было ничего не видно.

Сергей и Сашка вернулись в Репино. Яковлевич не спал, забрав бинокль и узнав последние новости, ушел в дом. Гости же перекусив на скорую руку, расположились в летней кухне. Сергей решил установить дежурства, чтобы враг, если он, конечно, нагрянет, не подкрался незаметно. Он достал откуда-то из внутреннего кармана кителя черный, компактный пистолет и продемонстрировал его Сашке.

— Пистолет травматический, сделан под ПМ. В обойме осталось пять патронов, — объяснил он, — снимаешь с предохранителя и стреляешь, лучше бить почти в упор. Убить вряд ли получится, но напугать можно. Звук совсем, как у настоящего и больно будет очень. Если зарядить в голову, то совсем прекрасно.

Первым дежурить вызвался Сашка, он сел у окна и, не выпуская оружие из рук, бдительно смотрел на улицу, рисуя в воображении красочные картины, в которых он героически, превозмогая боль от многочисленных ранений, отбивал атаку инопланетян. Разбужен он был с первыми лучами Солнца, сильным пинком Сергея по правой ягодице, который, как, оказалось, проснулся еще четыре часа назад и честно не смыкал глаз. Он стоял перед Сашкой и держал пистолет в руке. Глядя на Сергея сразу становилось понятно, что он в бешенстве.

— Из тебя солдат, как из дерьма снаряд! Прокипел всю ночь. Оружие проебал! Считай, что ты проснулся, а голова твоя тупая в тумбочке, а в другой тумбочке — моя! Случись такое на войне, тебя бы ногами пинали минут десять. Запомнил бы на всю жизнь, что на посту спать нельзя. Ты пойми, уснул на посту, а их не просто так выставляют, считай покойник. Причем хорошо если так, а вдруг тебя живым оставят, а подразделение твое вырежут? Просыпаешься ты, а кругом одни кадавры. Как с этим жить потом будешь, ушлепок?! Сашка, насупившись, молчал, потирая ударенное место. Крыть было нечем.

Они провели в поселке еще сутки. Никакой транспорт по шоссе не двигался. Редко появлялись беженцы из Орска, они шли или мелкими группами или поодиночке. Сергей пытался завести с ними разговор, но особого толка не вышло, люди были напуганы и не хотели тратить время на разговоры, ясно было одно — пришельцы никуда не улетели и по-прежнему наводят шорох в городе.

Сергей принял решение уходить дальше. Возможно, где то там, в прекрасном далеко остались места, где пришельцы не появлялись, а значит там сейчас есть хоть какая то власть и порядок. Возможно, что именно там собирается некая сила, способная дать отпор инопланетному врагу. Сергей рисовал Сашке перспективы, а Сашка почти молча соглашался. Предложить свою жизнеспособную идею он не мог. Идти пешком не хотелось и Сергей с Сашкой обошли поселок в поисках средства передвижения. Яковлевич сказал, что в поселке жило много казахов и некоторые держали лошадей. Но, как и следовало ожидать, все, что могло ехать уехало, а все что могло скакать ускакало. Поэтому решили идти пешком. Попрощавшись с Яковлевичем, который наотрез отказался бросить дом и уходить вместе с ними, и, положив в рюкзак несколько консерв и буханку хлеба, подаренные гостеприимным хозяином, они тронулись в путь с первыми лучами Солнца.

Сергей бойко стучал запылившимися берцами по деревянным шпалам идущей параллельно гайскому шоссе железной дороги. Сашка чуть не бежал сзади, ему никак не удавалось попасть в ритм неравномерно уложенных шпал. Он часто спотыкался и сбивался с ритма. На его предложение вернуться на трассу и идти, как нормальные люди, по асфальту, был получен твердый отказ.

— Быть как все, значит попасть в какую-нибудь общую задницу, — ответил Сергей, продолжая идти вперед, — на дороге нас видно издалека, а нам ни хера не видно, соответственно велика вероятность во что-нибудь вляпаться. На данном этапе, встречаться с кем-то нам не нужно. А раз так, то иди за мной и не бухти, как жопа под водой. Или ты думаешь, что произошел такой катаклизм, и люди стали больше любить друг друга? Делятся последним, помогают всем и вся? Оглянись вокруг! Что мы видим? Население режут мутные личности из космоса! Где доблестные защитники? Где армия, внутренние войска, ОМОН, наконец? Никого! Та военная часть, которую мы видели в Репино, здесь оказалась случайно. А, что это значит? Это говорит о том, что централизованной власти в стране нет. Ну, по крайней мере, в нашем регионе. Понимаешь, Санек, нет больше власти, нет законов, нет надсмотрщиков и рабов. Все равны! И вот тут мы дошли до самого стремного. Равноправия не будет! Из людей полезет дерьмо, которое они раньше прятали по причине боязни тюрьмы. Сейчас можно замочить соседа сверху, который топил тебя много раз и портил твои любимые веселенькие обои, и дяденька участковый не придет тебя вязать. А можно и участкового прибить при желании. Свобода! Кто сильнее, тот и прав. К черту моральные нормы! Деньги превратились в бумагу, тьфу на них, все, что мне надо я пойду и отниму.

— И знаешь, что самое интересное? — Сергей остановился, и повернулся к Сашке. — То, что по-другому быть не может. Инстинкт самосохранения заставляет человека переступать, через то, что раньше казалось незыблемым. Учитель младших классов, добрейшей души женщина, чтобы накормить себя и детей, пойдет и отнимет еду у запасливой бабушки, живущей в соседнем подъезде. А если бабушка будет против, учитель ее прихлопнет. И такое будет твориться сплошь и рядом. Позор! Но не сейчас. Моральные нормы сейчас ничего не стоят. На первый план выйдет выживание, причем выживание не всего человечества, как вида, не страны или нации, выживание себя и своих родных. Вот, что начнет беспокоить всех. Ленин говорил, что все, что служит делу социализма, есть вещи нравственно верные. Исходя из этого постулата все, что служит выживанию отдельно взятого индивидуума, лично для него тоже нравственно и верно. И никого осуждать нельзя. Но нужно. А для того чтобы осуждать, нужно силу иметь. Тогда бояться будут. Вот к этой силе мы и идем. Надеюсь.

Выговорившись, Сергей продолжил путь, Сашка пыхтел сзади. Он шел налегке, рюкзак забрал Сергей, но все равно плохо успевал за старшим товарищем. Через три часа, стараясь реже дышать, чтобы меньше вдыхать вонь от куриного помета, прошли мимо птицефабрики, заходить туда не стали. Окорочков и яичницы не хотелось ни капельки. Шоссе делало поворот, железка тоже. Из-за лесопосадки поднималось несколько жиденьких столбов дыма. Торчали купола громадной, явно не по размеру города, недавно построенной Гайской церкви. Доносился звон колоколов, кто-то без устали бил в них, мало заботясь о музыкальности звучания.

Железнодорожное полотно начало отклоняться от шоссе. Сергей сошел с него и продолжил идти по опушке лесопосадки стараясь держать ввиду автомобильную дорогу. Вдруг он резко присел, Сашка сделал тоже самое. Сергей поманил его к себе.

— Видишь? — он указал рукой в сторону кругового перекрестка. Сашка присмотрелся. На обочине рядом со старой будкой для гаишников стоял полицейский «козлик» с разбитыми стеклами, светотехникой и помятым оперением. Рядом, на знаке «уступи дорогу» висели гроздью три тела в черной форме.

Не дав Сашке рассмотреть подробности, Сергей увлек его вглубь посадки, подальше от страшного места. Отойдя шагов двадцать, он аккуратно положил на землю рюкзак и закурил.

— Вот, о чем я и говорил, — сказал он. — Когда начинается анархия, первым делом мочат ментов и им сочувствующих. Народ мстит за все унижения, которые они от них терпели. Но это полбеды, самое плохое то, что у тех, кто их убил, появилось настоящее оружие, не охотничьи пукалки и травматика. Теперь все эти цивилизованные дяди и тети, раньше читавшие в захлеб Шопенгауэра и рассказывавшие всем и вся о цивилизованном методе решения житейских вопросов, будут действовать с позиции силы, и говорить уже с такими бесполезно – они почувствовали вкус крови и безнаказанности. Подобных им с каждым днем будет все больше, потом они начнут собираться в банды и лишать жизни друг друга и окружающих, деля сферы влияния. Веселуха будет страшная! В итоге - один из этих упырей приберет власть на конкретной территории в свои руки, но пока это случится, много голов полетит.

Сергей затоптал окурок и полез в рюкзак, достал инопланетный пистолет, покрутил его в руках и убрал назад.

— Не, Санек, это не вариант, можно конечно пойти на пролом, с такой фигней никто нам не страшен, но непонятно, сколько там зарядов. Поэтому надо пройти без лишнего шухера. Сейчас впереди будет горно-обогатительный комбинат, карьер, отвалы, цехи, заборы с колючкой. Надо бы его стороной обойти. Пойдем по полям. Я примерно представляю, как нам идти, а потом будем держать трассу в видимости и не заблудимся. Думаю, к ночи будем у Новониколаевки, там заночуем.

Дойдя к заходу Солнца до деревни, они нашли стог прелого, прошлогоднего сена и, сделав в нем глубокие, узкие норы, забрались внутрь, укрывшись от ночной прохлады. Сашка слышал приглушенный сеном голос Сергея, который говорил, что надо обязательно снять обувь, иначе тело не отдохнет. Сергей говорил еще что-то, от снятых влажных кроссовок и носок перекрывая запах сена в нос ударило крепкое амбре, но парню было все равно, Сашка уже проваливался в густой сон. Ускользающее сознание на мгновение вытолкнуло на поверхность пережитых впечатлений мысли о матери, но через секунду он уже крепко спал.

Сергей разбудил его через мгновение после того, как он уснул. Но продрав глаза, Сашка увидел светлеющее небо и понял, что уже утро и он лежит на земле. Сергей вытянул его из норы за ноги.

— Подъем! Нас ждут великие дела! Вдохни запах влажного сена и настройся на подвиги! Этому миру скрытому туманом войны, нужны герои! — сказал Сергей.

Сашка нашел свои кроссовки и натянул их на ноги. Хотелось спать. Но посмотрев на Сергея, Сашка заикаться об этом не стал. Они «почистили» зубы, пожевав жвачки и сделали зарядку. Комплекс упражнений на семнадцать счетов сначала веселил Сашку, но потом он понял, что основные группы мышц реально растягиваются, прогреваются и он вошел во вкус. Желание спать улетучилось, а энергии прибавилось. Намахавшись руками и ногами, они начали отжиматься, и Сашка понял, что ему до Сергея реально далеко, физическая подготовка, которой он гордился среди ровесников ни шла ни в какое сравнение с подготовкой военного.

Сергей шутил над его слабомощностью, но Сашка не обижался. Последние дни сделали его серьезней. То, что раньше казалось ему обидным, теперь ни сколько не трогало его. Он жив, здоров и это главное. После зарядки Сергей заставил его драться. После нескольких неудачных наскоков на старшего товарища, когда от сильных ударов и больных захватов у Сашки начало болеть тело и ныть конечности, а энтузиазма поубавилось, Сергей донес до него несколько прописных истин. Рукопашный бой не красивый танец, в кино показывают бред, удары ступнями использовать не надо, ноги медленнее рук. Бой нужно стараться заканчивать одним ударом. В противном случае велика вероятность того, что противник успеет закричать и поднять тревогу или ему успеют помочь. Сашке сложно было сразу принять это на веру, но полное фиаско его стиля, говорило о том, что Сергей прав. Он ни разу не дотянулся до спарринг-партнера, зато сам несколько раз оказывался на земле.

Отдохнув во время завтрака, они отправились в путь. Обходя деревню по пашне, они поймали праздно шатающуюся по полю курицу и, никем не замеченные, опять по полям двинулись в сторону Акъяра. Здесь оживление на трассе было больше, в сторону Башкирии иногда двигались машины, мотоциклы и мотороллеры советского образца. Видели они и старое «БМВ». В достаточно большом количестве попадались и пешеходы. Когда солнце было в зените, они устроили привал и наблюдали интересную сцену. Группа медленно бредущих по шоссе человек перекрыла дорогу и, остановив синий, 412-й «Москвич» вытащили из салона мужика с семьей. Надавав бывшим владельцам транспорта по печени и куда попало, грабители, взвизгнув покрышками, умчались за горизонт.

— Сергей, может мы тоже транспорт найдем? — спросил уже порядком утомившийся Сашка.

— Найдем — в смысле отнимем?! Ограбим богатых и отдадим бедным? Перераспределим имущество в пользу нуждающихся?— резко ответил ему Сергей. Сашка потупил взор, понимая что сказал ерунду, и молча, пошел дальше.

Семь дней им понадобилось на то, чтобы миновав Акъяр, Подольское и совхоз Зилаирский дойти до Сибая. В Акъяре они разжились двумя фуфайками и серыми штанами от рабочих спецовок. Ночи были прохладными и «обновки» пришлись как нельзя кстати. Сашкина фуфняйка, как называл ее Сергей, была ему велика, и он имел в ней комичный вид. Курица, ворованная с огорода капуста и почти все припасы были съедены, разжиться чем-то еще не представлялось возможным и поэтому им ничего не оставалось, как пойти в город. Пройденный путь все больше убеждал Сашку, что человек человеку не друг. Везде они наблюдали беспредел и жестокость. В Зилаирском Сергею даже пришлось выпустить два патрона в горячих местных парней, которые якобы хотели разжиться куревом, а на самом деле имели виды на все имущество Сергея и Сашки. Потом они пробежали пару километров, отрываясь от погони. Тогда Сашка здорово струхнул, а теперь вспоминал об этом приключении с улыбкой. Но воспоминания о курице до сих пор вызывали тошноту и стыд. Когда пришло время ее есть, Сергей занялся сбором дров для костра, а Сашке поручил разделать курицу. Порезать курицу из магазина для Сашки проблем не составляло. Но эта была живая и в перьях. И это была проблема. Сашка повертел в руках небольшой перочинный нож и понял, что он ему не помощник. Сашка крепко обхватил птицу левой рукой и, зажмурившись, крутанул ей шею. Раздался хруст, от которого появился рвотный позыв, но курица вместо того чтобы испустить дух, забилась у него в руках и истерично закудахтала. Сашка выпустил ее и его стошнило. Несушка понеслась по берегу речки, но ей наперерез метнулся Сергей и, поймав ее за крыло, сломал ей шею. Уходя с места привала, Сашка чувствовал сытость и стыд. Обернувшись, он увидел белые перья, принесенные сюда ветром, плывущие по холодной водной глади.

Они шли молча часа два. Наконец Сергей обернулся и спросил: «Ты понимаешь, что для того чтобы жить придется убивать? Не курей. Людей!». Сашка тяжело вздохнул, не глядя на него, и пошел дальше.

Сибай, промышленный, башкирский городок на границе с Челябинской областью, был закрыт для свободного посещения. Свежее ограждение из колючей проволоки и спирали Бруно[17], несколько КПП[18] построенных на скорую руку из бетонных блоков и огромный лагерь беженцев перед ними. Люди жили в разнокалиберных палатках, шалашах, некоторые копали землю, что бы сделать землянки.

Недалеко от КПП, там, где люди собирались большой толпой, худощавый мужик, похожий на всклоченную цаплю, в черном балахоне, залез на перевернутый пластиковый ящик и, размахивал картонкой с кривой надписью «ПОКАЙТЕСЬ!». Он вещал окружающим о том, что все испытания ниспосланы нам Господом за грехи наши и ангелы небесные, солдаты Господа, спустились с небес, дабы покарать людей за гордыню и другие смертные грехи.

— Бог покарал нас, устав смотреть на прегрешения наши! Он отвернулся от нас и наслал на нас кару страшную! Прислал он ангелов своих, дабы избавить нас от скверны! И на то есть воля Господа всевидящего и всезнающего! Покайтесь и войдете в царствие Божье праведниками! Это последнее испытание для его паствы, одумайтесь! У человечества есть шанс, потому что милостивый Господь никогда не дает больше, чем мы сможем вынести!

Проповедника слушали недолго. В виду того, что оратор не предлагал ничего конкретного, мужик быстро наскучил окружающим и был грубо стащен с ящика. Несмотря на то, что на его защиту встали несколько мужчин и женщин, у него отняли картонку, и отвесили несколько затрещин и пинков. С криками, о том, что спасение еще возможно, нужно всего лишь уверовать, покаяться и возлюбить ближнего своего, проповедник и его прихожане затерялись в толпе.

Повсюду стоял шум, была грязь, обоняние терзала вонь немытых тел, слух — плач детей. На всю эту людскую массу, инстинктивно прижимающуюся как можно ближе к вооруженным людям, охраняющим КПП, из-за колючки смотрели пулеметы, перед ограждением стояли таблички «Осторожно заминировано», правда это или нет проверить никто не решался. К КПП вели несколько узких, уставленных в шахматном порядке фундаментными блоками, дорог. Перед воротами пропускных пунктов стояли вооруженные наряды. Надвинутые на глаза каски, белые ремни, сразу видно комендантская рота, парни серьезные, службу знают, и муха не проскочит.

К КПП вилась длинная очередь, но многие из желающих попасть за забор туда не попадали, а возвращались назад в лагерь беженцев. Кто-то, молча плакал, некоторые громко матерились,ища поддержки у окружающих, другие сразу сливались с толпой. Сергей с Сашкой, встав в очередь, наблюдали, как пузатый мужик, на вид лет пятидесяти, в красной лыжной куртке с жар-птицами, сильно несвежей рубашке и при расслабленном галстуке устроил дебош на КПП. Размахивая трехцветной корочкой, он требовал пропустить депутата. Когда мужик в порыве гнева счел дозволенным пнуть по ноге старшего наряда, раздался выстрел. Депутат, заорав, упал в дорожную пыль, ручеек желающих пройти через КПП сразу поредел на две трети, люди прыснули в рассыпную. Мужик корчился на земле, зажав двумя руками кровоточащую дырку на бедре. Видя, что никто не спешит к нему на помощь, а контрольного в голову не предвидится, он перестал скулить и начал сначала отползать назад к лагерю беженцев, а через пару метров встал, и запрыгал на одной ноге, зажимая рану рукой и морщась от боли.

— Стой! — окликнул его старший наряда, убирая в кобуру пистолет. Мужик, вжав голову в плечи, робко обернулся. — Лови! — К его ногам в дорожную пыль шлепнулся индивидуальный перевязочный пакет. Мужик со стоном нагнулся, поднял его и, чертыхаясь и всхлипывая, поковылял восвояси.

Сергей подошел к стреляному, подставил плечо, помог дойти до лежащего в кювете большого камня, спугнул двух девочек раскладывающих на нем своих грязных кукол. Посадил мужика на валун и, забрав ИПП, заставил его снять штаны. Через пять минут повязка на сквозное ранение бедра была наложена.

— Повезло тебе мужик! Ранение навылет. Кость не задета. А ведь могло и артерию пробить, уже помер бы, а так, если инфекцию не занесешь, будешь жить до самой смерти, — Сергей весело хихикнул и, достав сигарету, смачно задымил. — Ну, давай, мужик, рассказывай, что у вас здесь творится?

Депутат скорчил гримасу типа «уйди свинья мне тошно», но вспомнив, наверное, доброту Сергея начал рассказывать.

После того, как в Башкирию хлынул поток беженцев из Оренбургской и Челябинской областей уфимские власти ввели на территории республики сначала чрезвычайное, а затем военное положение и ограничили вход и въезд. Причем сделали это даже для тех, кто снялся с насиженных мест в Башкирии и двинулся на север. Под предлогом опасности возникновения эпидемий в регионе из-за перенаселенности и отсутствия для быстро растущего населения бытовых условий, через КПП установленные на ключевых дорогах и направлениях пропускают только имеющих работоспособный транспорт, а также мужчин до 40 лет, женщин до 35 и детей от 10 лет. Остальных оставляют по эту сторону колючки. Конечно, заборы поставили не везде, на это ни сил, ни средств нет, но обходить КПП, смысла нет. Всем, кого пропускают официально, выдают специальные документы. На территории Башкирии часто проводят проверки и того, у кого нет местной прописки или новых документов, куда-то увозят. Также всем, кто выдаст незарегистрированных лиц, обещана награда. В Башкирии пришельцы не высаживались, еще говорят, что как только началось вторжение, власть в Уфе захватили военные, но правда это или нет, никто не знает, солдаты на КПП в разговоры с беженцами не вступают. Те, кто получил вид на жительство возвращаться, тоже не спешат.

В это время раздался усиленный громкоговорителями женский, почти веселый голос: «Дамы и господа! Для прохода на территорию Новой Башкирии используйте только контрольно пропускные пункты. Любые другие попытки проникновения будут караться смертной казнью! Южная граница контроля доступа в Новую Башкирскую республику установлена по линии Сибай, Верхнетавлыкаево, Бикбулатово, Мраково, Ермолаево, Кумертау. В любом из этих населенных пунктов вы можете получить все необходимые документы. Данное ограничение введено для вашего же блага! Проявляйте сознательность! Выполняйте все требования сотрудников контрольно-пропускных пунктов! Спасибо за внимание!».

— Слышал? — депутат обратился к Сергею, — весь юг Башкирии бросили! Сил удержать, все в одних руках нет. А здесь геноцид, какой-то устроили. Решают, кому жить, кому умереть… Мужик один на машине приехал, рассказывал, что в Бикбулатово народ решил КПП прорвать и документы себе сделать, бланков пустых явно на пунктах пропуска тысячи, так там из пулеметов человек двести положили, а разбегающихся из минометов накрыли… И пункт пропуска там закрыли. Он как это увидел, развернулся и сюда махнул.

— Мда… дела, — сказал Сергей, — Башкирия это вам не Сирия… Башкирия самогонный край. Ладно, мужик, бывай, пойдем мы потихоньку. Судя по твоему рассказу, у нас в отличие от тебя есть шансы оказаться по ту сторону. А ты покажись все-таки доктору, мало ли что.

Сашка с Сергеем бродили среди беженцев еще часа три, за это время успели наслушаться разных по трагичности и накалу страстей историй. Все они были разными и одинаковыми одновременно. Тысячи людей были вынуждены покинуть насиженные места и спасаться от опасности, противопоставить которой никто ничего не мог. Многие потеряли родных, многие видели, как они умерли. Общее горе объединяло всех.

Сначала, пока они ходили среди людей, Сашка всматривался в лица надеясь встретить свою мать или кого-то знакомого. Потом потеряв в это веру, он просто ходил вслед за Сергеем. Сергей находил общий язык почти со всеми и составил представление о том, кто и как попадает за КПП, а также, на уровне слухов о том, что происходит сейчас в Башкирии. Отойдя в сторону от людской массы, Сашка с Сергеем устроили совещание. Первое слово было предоставлено самому младшему. Сашка долго мялся и так ничего путного и не родил. Сергей предложил более конкретный план, который и был принят единогласно путем поднимания рук.

Они покинули лагерь беженцев, и пошли по уже проторенной дороге назад. Вернулись к КПП они только спустя сутки. Пообедав еще раз вместе, доев оставшуюся в рюкзаке еду, Сергей и Сашка разошлись в разные стороны.

***

Солнечная система бурлила. Прошло двое суток после выступления Президента в сети. Обращение, длившееся 5 минут, транслировалось по всем каналам, и было повторено 10 раз. Не было никаких сомнений, что его увидели или услышали все без исключения жители жизненного пространства людей. В первые сутки работа по организации эвакуации населения шла спокойно и очень быстро. Но к началу второго дня в сети появились расчеты имеющихся в распоряжении Совета системы сил и средств. Стало ясно, что избежать смерти сможет лишь малая часть человечества. Остальных эвакуировать не успеют, а тех, кого все-таки вывезут, ждет жизнь на грани вымирания. Материальные ресурсы человечества не бесконечны, а базы, размещенные под куполами на планетах в созвездии Альфа Центавра и у Звезды Бернара, не смотря на развернувшееся там срочное строительство, не могли вместить намного больше людей, чем там уже жило.

Президенту и Совету системы сетевая общественность ставила в вину не много ни мало предательство человечества и обман населения Солнечной системы. Недовольный народ заполнил улицы городов Земли и Марса, центральные площади Марсианского кольца и баз на спутниках и Луне также стали местом для демонстрации своего недовольства. Президент выступил еще с одним заявлением, в котором извинился за необходимость держать в тайне самые неприятные стороны сложившейся ситуации и призвал сохранять мужество. Департамент информации провел несколько точечных вбросов информации, завладел умами лидеров мнения и расколол человечество на два лагеря. Первая половина считала, что не все потеряно и спасение возможно, если люди объединятся перед лицом общей опасности. Вторая половина наоборот, считала, что все потеряно, а раз ничего сделать нельзя, кто-то должен ответить. Желательно за все сразу. Пока два противоборствующих лагеря упражнялись в софистике и скатывались на обсуждение личностей, Департамент информации продолжал делать свое дело. Относительный порядок в системе сохранялся.

За это время Департамент безопасности успел мобилизовать давно забытую Национальную гвардию, вывести из консервации боевую технику и вооружение и усилить войска. Пусть профессиональных военных было мало, но они выступили цементирующей силой для подразделений Гвардии. Гвардейцы взяли под охрану космопорты, базы снабжения, узлы связи, орбитальные верфи и все важные объекты инфраструктуры. Совет системы позаботился о лояльности солдат, всем им была обещана эвакуация.

Согласно плану эвакуации, население колоний покидало Солнечную систему самостоятельно, предварительно демонтировав и погрузив на космические грузовики все возможное оборудование. Транспорта у них было достаточно. Главная проблема заключалась в населении Земли. Срочно образованный департамент логистики обработал тысячи вариантов загрузки кораблей, маршрутов и учел массу всевозможных факторов. Спасти удавалось в лучшем случае четыре процента населения. Но и их спасение было под большим знаком вопроса. Жить хотели все, и каждый со временем начнет задаваться справедливым вопросом, почему его сосед улетал, а он остается погибать? Во что это выльется в итоге, предсказать не брался никто.

Весь межзвездный флот был стянут к Земле и Луне. На орбитальных верфях в срочном порядке собирались транспортные модули, которые после стыковки с кораблями должны были многократно увеличить их пассажирскую вместимость. Модули строились по упрощенным технологиям, практически все внутреннее пространство в них служило перевозке людей. На каждого пассажира приходилось меньше двух квадратных метров площади. Прием пищи, и сон переселенцев планировалось осуществлять по специальному графику. Сетевые блогеры сразу вспомнили, что в древние века, таким образом, перевозили рабов на кораблях и не всегда весь живой товар достигал пункта назначения в целости и сохранности. Пока в сети и на площадях набирали силу протестные настроения, Совет системы продолжал делать свое дело. Весь промышленный потенциал системы работал на одну цель – эвакуацию населения и создание минимально приемлемого уровня его жизни на новом месте.

Готовился к эвакуации и Дэт. Точнее готовил свою лабораторию. Девяносто процентов персонала его отдела, как только стало известно о солнечном кризисе, перестало выходить на работу. Пришлось распределить нагрузку между четырьмя оставшимися сотрудниками. Но им Дэт доверил только демонтаж железа. Архивацию баз данных он выполнял лично. Данные необходимые для функционирования проекта никогда не хранились на одном сервере. Управляющая программа в своей работе обращалась к сотням вычислительных центров. Сейчас, для максимально быстрого запуска лаборатории в работу предстояло собрать данные воедино и сохранить на автономных накопителях.

Дэт сидел за рабочим столом и потел. Включенная на максимум своих возможностей климатическая установка плохо справлялась со своими обязанностями. За окном было настоящее пекло, почти сорок градусов в тени. Превышение погодного рекорда для этого дня на 12 градусов. Демосфера расположенная перед ним демонстрировала процесс перекачивания файлов и степень загрузки каналов связи. Архивацией информации занимался сейчас не только Дэт, вся земная наука старалась сохранить все, что только можно из накопленных человечеством знаний. Пиктограммы, символизирующие нагрузку на сети информационной системы, во многих местах пульсировали красным, скорость переброски данных по этим каналам была минимальной. Дэта эта проблема не волновала. Он успеет в срок. Время еще есть.

Дэт встал и прошел в машинный зал. Два лаборанта бросив работу, склонились над монитором компьютера и слушали. Дэт зашел им за спины и тоже глянул на экран. Шло выступление Верховного Патриарха Объединенной церкви.

— …и я призываю вас объединиться перед общей угрозой и смиренно принять испытания, которые нам посланы свыше! Братья и сестры! Господь не бросит детей своих пока вера не угасла в наших сердцах!

Патриарх еще, что-то говорил, но Дэт уже не слушал слова человека, к делу которого и к которому он относился, мягко говоря, с раздражением. Он вернулся на свое рабочее место и посмотрел на дэмосферу. Процесс сбора данных о «проекте Терра» в одну «корзинку» был завершен на 72 процента. 72 процента информации позволяющей оперативно управлять уменьшенным подобием Земли были собраны на основных и резервных накопителях его лаборатории. Стоит потерять эти данные и о контроле над Террой можно будет забыть. Чтобы этого не произошло, перенос шел на два обособленных дисковых пространства.

Сбор данных завершился вечером четвертого дня из 20 отмеренных человечеству наукой. В информационном поле людей не осталось ни одного файла касающегося проекта Терра. Дэт связался с диспетчерской службой и уточнил время отлета лаборатории с Земли. Старт был назначен на завтра, ровно в четыре часа дня с орбиты Земли уходит корабль с людьми и оборудованием. Значит, все оборудование должно быть в орбитальном космопорте не позднее двух часов. Неизвестно сколько сейчас времени уйдет на улаживание всех формальностей и погрузку. График перевозок лучше не нарушать. Каждая минута задержки звездных кораблей стоит чей-то жизни.

Дэт отпустил ассистентов домой, сказав им, что с упаковкой носителей информации справится сам, а им стоит отдохнуть, чтобы со свежими силами грузить завтра оборудование. Он проработал всю ночь. Пришедший утром персонал лаборатории застал его спящим сидя перед своим компьютером. Проснувшись, Дэт развил бурную деятельность. К 12 часам все тринадцать тонн оборудования было готово к погрузке. Шестнадцать больших транспортных кофров, около сотни маленьких, все опечатано, пронумеровано и занесено в реестр. Вскоре к их окну на 34 этаже подлетел транспортник. Усиленный динамиками голос пилота потребовал открыть и зафиксировать окна. Дождавшись исполнения команды, транспорт подошел ближе и через открытый люк выдвинул трап, зацепившийся за пол кабинета. По трапу, стуча бронированными ботинками, ловко сбежали двое закованных в броню, вооруженных солдат. После того, как на транспорты, совершавшие сбор оборудования и людей, подлежащих эвакуации начались нападения отчаявшихся спастись людей, Совет системы обязал Департамент безопасности обеспечить каждый транспортник охраной. Солдаты молча проследовали мимо ученых к входной двери лаборатории. Один из них ударил кулаком по блоку электронного замка. Тот заискрил и, помигав индикаторами, потух. Убедившись, что дверь заблокировалась, солдаты сели на грозящие развалиться под их весом композитные стулья рядом с дверью. Следом за ними из грузовика появилась транспортная платформа с манипулятором и оператор, ею управляющий. Погрузка закончилась через полчаса. Персонал лаборатории и военные зашли в грузовой отсек грузовика, почти весь объем которого был занят ящиками, для людей оставались узкие проходы между корпусом и жестко закрепленным грузом. По всему периметру отсека были закреплены поручни, за которые и предложил держаться оператор после того, как убрал трап и закрыл люк.

— Полетим сразу на орбитальный космодром. Нет времени перегружать. Транспортник герметичен и снабжен противометеоритной защитой, так что не волнуйтесь, скафандры не понадобятся, — прокричал оператор в ухо Дэту стараясь перекрыть звук тяговых двигателей борющихся с притяжением Земли.

Когда грузовик пробил атмосферу и вышел в космос, все пассажиры прилипли взглядом к экрану, транслировавшему картинки с обзорных камер. На орбите Земли было тесно от перемещающегося в разных направлениях транспорта. Тысячи кораблей различного тоннажа, от огромных грузовиков до одноместных яхт стыковались к орбитальному кольцу и стартовали с него. На верфях кипела работа, нескончаемые вспышки сварки, миллионы брызг расплавленного металла, тысячи снующих по собираемым конструкциям монтажных роботов рисовали картину суеты и хаоса. Никогда ранее верфи не работали в таком режиме. В планах Совета системы были постройка двадцати новых транспортных кораблей и больше сотни пассажирских модулей для стыковки с уже существующим кораблям и вновь строящимся.

Вскоре оборудование Дэта было перегружено в трюм крейсера «Стремительный». Сотрудники его лаборатории ушли в жилой отсек, а Дэт сказав им, что ему необходимо решить некоторые формальности покинул корабль, перейдя по транспортному коридору на орбитальное кольцо. Миновав зону погрузки кораблей, он спустился на несколько уровней ниже и вышел в пассажирский терминал. Зал регистрации был разделен прозрачной стеной на две неравные части. Из большой можно было пройти в малую через два прохода в стене. Оба прохода контролировали военные. Их было много, рядом с каждым проходом не меньше взвода, метрах в 20 сзади них стояло какое-то тяжелое вооружение. Дэт, сугубо гражданский человек в нем не разбирался, но бревноподобные стволы, установленные на треноги, отметали все сомнения, что огневая мощь у них огромная. В большой части зала было многолюдно, желающие улететь выстраивались в две большие колонны и терпеливо ждали своей очереди пройти через кордон. Военные проверяли документы, сверялись с какими-то списками в планшетах и только после этого пропускали гражданских. Дэт подошел к кордону и обратился к офицеру, закованному в механизированную броню:

— Уважаемый, мне нужно попасть на ту сторону. Видите ли, мою лаборатория погрузили на корабль для эвакуации, а мне необходимо передать важные документы в...

Военный обернулся и уставился на него голубыми линзами шлема.

— Идите, выход у нас свободный, — голос, звучащий через решетку шлема, был лишен интонаций и более подходил машине, чем человеку. — Если вы находитесь с этой стороны, значит, у вас есть квота на отлет и ваш идентификационный чип в порядке. В противном случае вы уже не попадете назад.

— Квота? — удивился Дэт. — Что вы имеете ввиду? Я несколько дней не выходил из лаборатории и давно не смотрел новости...

— Идите! Не мешайте работать! — рявкнул военный и отвернулся от Дэта. Дэт пожал плечами и прошел сквозь кордон. Через минуту он уже смешался с толпой, а через час, дождавшись, когда улетит крейсер с лабораторией, сидел в кресле пассажирского челнока стартовавшего с кольца на Землю.

***

Расставшись с Сергеем, Сашка направился прямиком к КПП, встал в очередь желающих попасть на ту сторону. Трое парней перед ним прошли КПП почти без проволочек, судя по всему семейная пара, была отправлена восвояси, девушка с ребенком на руках тоже. Наконец дошла очередь и до Сашки.

— Документы! — старший по КПП протянул руку.

— Нет документов, — спокойно, глядя прямо в глаза военному, произнес Сашка, пряча подрагивающие от волнения руки в карманах, — паспорт в институт с собой не брал, студенческий билет утерян.

Старший пристально оглядев его с ног до головы, ткнул большим пальцем себе за спину, в направлении большого камуфляжного кунга на базе 131-го ЗИЛа. Бойцы с автоматами расступились, и Сашка оказался за колючей проволокой. В кунге его для порядка обыскали, затем выдали короткую анкету, которую он тут же и заполнил.

«Ф.И.О. - Ермолаев Александр Викторович.

Дата рождения - 30 ноября 1999 года.

Место рождения - г. Орск, Оренбургской обл.

Образование - третий курс ОГТИ[19]

Семейное положение - не женат

Дети - —

Служба в армии - — ».

Сидевший за столом луноликий человек в камуфляже, с погонами капитана задал ему пару ничего не значащих вопросов, заглянул в анкету, оглядел Сашку с ног до головы и занес печать над анкетой. Но на полпути передумал ставить оттиск и, вернув печать на штемпельную подушку, поинтересовался:

— Чем вы планируете у нас заниматься, Александр? Продолжить учебу вы не сможете, с получением образования сейчас туго. Работать на производстве? Специальности у вас нет, а чернорабочих у нас хватает.

— Вы хотите мне что-то предложить?

— А вы схватываете на лету! Нам нужны солдаты, сильные, грамотные люди. Вы достаточно крепкий, к тому же в вузе учились, значит какое никакое, а умственное развитие есть, — капитан противно хихикнул. — Я уверен, что вам достаточно быстро удастся сделать карьеру. Тем более в сложившихся условиях.

Сашка сделал вид, что думает и через полминуты согласился. Анкету украсил синий оттиск «разрешено» и через 20 минут, он с документами, разрешающими нахождение на территории Новой Башкирской республики шел в медсанчасть, находившуюся в центре Сибая. Городок ничем его не удивил, тот же Орск, вид сбоку, только народу было реально много. Люди совершали казавшееся поначалу хаотичное движение, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что у всех есть какое-то дело. Было дело и у Сашки, первую часть придуманного Сергеем плана он выполнил, осталось пройти медкомиссию и пополнить ряды башкирской армии. Конечно, было страшно, но еще страшней было остаться по ту сторону колючки.

Через семь часов он в компании двадцати трех храбрящихся, разновозрастных, давно не мытых мужчин трясся в кузове тентованого «Урала». Выехав из города и проехав мимо садовых участков, они остановились перед воротами пионерского лагеря. Через дырку в тенте была видна надпись над воротами: «Оздоровительный лагерь «Юлдаш». Кто-то в кузове попытался пошутить, насчет оздоровления и красивой жизни, но шутка успеха не имела. В кузов заглянул человек, посветил фонариком в лица и под лавки, удовлетворенно хмыкнул и ушел. Минут через пять ожидания шлагбаум поднялся, и машина заехала на территорию. Проехав по центральной аллее, она остановилась на спортивной площадке. Водитель открыл задний борт, и новобранцы высыпали из кузова.

— Стройся в колонну по два, упыри, млять! — произнес человек стоящий в середине неосвещенной волейбольной площадки. Новобранцы выстроились, наступая в темноте друг другу на пятки и бестолково толкаясь.

— Направоо! Бегоом, арш!

Через две минуты они оказались в одноэтажном спальном корпусе. Раньше здесь жили пионеры, а теперь густо пахло портянками. В комнате, куда завели новобранцев, стояли двухъярусные койки с лежащими на них ватными матрасами. Подушек, одеял и постельного белья не было. Из коридора раздался крик: «Вновь прибывшие, отбой!». Сашка запихнул рюкзак под кровать и, не раздеваясь, только скинув кроссовки, улегся на нижний ярус койки дальней от двери и ближней к окну. Через минуту он крепко спал.

Посреди ночи он проснулся от толчков в плечо. С трудом разлепил глаза и увидел склонившегося над собой человека. Тот жестом поманил его за собой. Сашка сел на кровати и всунул ноги в кроссовки. Встал, стараясь не скрипеть сеткой кровати, и пошел за зовущим. Они зашли в соседнюю комнату. Там горела керосинка, и Сашка разглядел табурет, вокруг которого кучками лежали остриженные волосы. Человек показал рукой на него. Прощай гражданка, подумал Сашка и обреченно сел, куда было указано.

Утром проснулся от истошного вопля: «Взвод, подъем! Строиться на улице!». Он сел и завис, не понимая, что происходит. Получив затрещину от мужика в камуфляже, от которой свалился на пол, он подобрал свою обувь и, не обуваясь, выбежал из комнаты. Пробежав по коридору мимо дневального, выскочил на улицу. Перед бараком стояли его вчерашние попутчики, лысые, с торчащими ушами, осоловевши хлопающие глазами и так же, как и Сашка еще не проснувшиеся. Сашка встал в строй, держа кроссовки в руках. Нагнулся, чтобы надеть обувь и упал от сильного пинка в зад. Быстро перевернулся на спину. Над ним стоял человек в камуфляже, с искаженным злостью лицом и краповом берете на бритой голове. Сашка вскочил и как мог, вытянулся по стойке смирно. Стали видны погоны военного – майор.

— Отожрали жопы! Я из вас мамкины пирожки повыбью! Команда строиться, значит стоим и бычим! Боец, встать в строй! — Сашка проворно занял место, из которого выпал. — Даже если ты на горшке сидишь, и у тебя из задницы личинка наполовину торчит, услышал команду, выполняй незамедлительно. Сжал булки и делай, что говорят! Всем ясно? Не слышу! — Майору ответил нестройный хор голосов. — Привести внешний вид в порядок! Две минуты!

Стоящие в строю, а их было больше, чем ехало вчера на «Урале», начали судорожно натягивать штаны и обувь, заправлять рубашки. Ровно через две минуты майор поставил взвод по стойке смирно, а сам принялся перелистывать какие-то бумажки. Закончив чтение, и, судя по всему, неудовлетворенный увиденным майор начал раздраженно ходить туда-сюда вдоль строя, что-то бормоча себе под нос. Наконец, наверное, решив, что стоит поделиться мыслями с новобранцами, он остановился и достал из кармана потрепанную книгу в мягком переплете, открыл ее в нужном месте и начал громко читать:

— Основным недостатком занятий по физической подготовке, проводимых со специалистами, с медицинской точки зрения, является то, что их интенсивность и нагрузки, которыми при этом подвергается специалист из-за вольного трактования тезиса А.В. Суворова «Тяжело в учении – легко в бою», практически никогда не учитывают уровень индивидуальной переносимости нагрузок каждым обучаемым и, при определенных условиях, они (нагрузки) могут стать для него запредельными. Объясняется это тем, что в стремлении быстрейшего достижения результатов интенсивность нагрузок определяется только инструктором и, как правило, по уровню своей личной подготовки, в соответствии с постулатом «Так нас учили, и мы выжили, выживешь и ты»,[20] — майор закрыл книгу и, убрав ее в карман, окинул взглядом стоящий перед ним строй.

— Итак, отцы! Меня зовут майор Сурженко, я командир вашего учебного взвода. Запомните, я люблю три вещи, маму, Родину и сало, вы в этот список не входите, вас я не люблю, поэтому буду гонять и в хвост, и в гриву три месяца. За это время вы можете, как сдохнуть от перегрузок, так и превратиться в настоящих солдат. Какая у вас индивидуальная переносимость нагрузок, на данном этапе обучения, да в принципе и на следующих, никого не волнует. Это не гламурный фитнесс центр. То, где и кем вы служили до этого, меня мало интересует, считайте, что вы все духи. Кормить вас будут дважды в день. Баня и три часа свободного времени по субботам. Все остальное время вы будете заняты учебой. Увольнительных, денежного довольствия и приятного женского общества программа обучения не предусматривает. А теперь, нале-воо! Бегом марш!

***

Улетев из космопорта, Дэт некоторое время заметал следы. Он совершил несколько перелетов на корпоративном ракетоплане, затем вывел из стоя систему навигации и автопилот. Из подручных материалов собрал примитивную глушилку и в полной уверенности, что сигнал от его чипа, вшитого под кожу головы, никто не мог засечь, в ручном режиме управления ракетопланом покинул Город.

Четыре дня назад Дэт поселился на одном из островов Средиземного моря. Остров не был чем-то примечателен и это, в его положении, не могло не радовать. Еще до катаклизма населения здесь было мало, и туристы своим вниманием островок не жаловали. Виктор, хозяин старомодной гостиницы стоящей на самом берегу моря, выдал Дэту ключи от номера, ни о чем не спрашивая. На предложение оплаты просто махнул рукой. Какая оплата? Кому сейчас нужны деньги? Тем более что и обслуживания никакого, весь персонал разбежался, кто куда. Он один остался. А гостиницу не закрывает, потому что так не очень страшно. Вроде есть еще смысл в жизни. Если делать нечего, мысли всякие в голову лезут…

Дэт был единственным постояльцем. В холодильниках ресторана еще были продукты и полуфабрикаты, в кране вода из автономной скважины и электричество от солнечных панелей. Хозяин сказал, что последние дни Солнце жарит так, что ему пришлось отключить часть панелей, аккумулирующие емкости заряжаются слишком быстро. Солнце действительно просто взбесилось. Находиться на открытом воздухе становилось проблематично. Кожа получала солнечные ожоги. Легкие ошпаривало, как в бане. Поэтому Дэт с хозяином гостиницы коротали время за стаканчиком спиртного в баре перед телевизором, закрыв окна толстыми портьерами не пропускающими свет.

Многие информационные каналы в сети закрылись, но те, что поддерживались Советом системы, продолжали работу. Тема всех новостных выпусков была одна – гибель человечества. Журналисты выливали на зрителей массу ужасной информации. Солнечные удары стали обыденным делом, медицинские бригады в условиях оттока кадров работают в авральном режиме и зачастую спасением пострадавших занимаются находящиеся рядом люди. Океанические течения начали теплеть и смещаться со своих традиционных маршрутов. Шапки полюсов начали таять. Уровень воды в мировом океане медленно, но поднимался. Растительность пожухла и пожелтела. Мелкие реки и озера оказались на грани высыхания. Лесные пожары уничтожали сотни тысяч квадратных километров лесов и степей ежедневно. Спасали ситуацию стремительно формирующиеся из-за активного испарения вод грозовые фронты, сильные дожди не давали распространяться пожарам очень быстро. Сила ветра значительно выросла, ураганы разрушали инфраструктуру планеты и убивали людей. Города превратились в очаги катастроф и преступности. Силы поддержания правопорядка контролировали только ключевые точки мегаполисов и обеспечивали эвакуацию населения попавшего в квоты определенные Советом системы. Все, кто мог покинуть Землю на своем транспорте, уже это сделал. Теперь им предстояло достичь точки в космосе указанной Советом системы и ждать, когда их подберут звездные крейсеры. Часть людей, смирившаяся с тем, что спасения нет, покинула большие города и ждала смерти вдали от хаоса, творящегося в местах скопления людей. Земля гибла, но еще быстрее гибли моральные устои, люди забывали про совесть и взаимовыручку, право ближнего на жизнь, здоровье, волеизъявление. Лидеры стихийно возникших сообществ, требующих отменить квотирование на эвакуацию, обвиняли во всем Совет и угрожали захватить орбитальное кольцо и межзвездные корабли.

Все больше в сети крепло мнение, что Совет бросит умирать в космосе тех, кто спасся на своих кораблях. Якобы для них нет места в колониях, там уже страшное перенаселение и дефицит ресурсов. Меры, предпринятые Советом, по спасению людей подвергались все большей критике. Самое смешное, что сетевые блогеры и завсегдатаи форумов не могли предложить что-то более существенное. Все идеи по спасению человечества были заведомо невыполнимые, к примеру, в серьез обсуждался проект установки огромных двигателей на полюсах планеты и ее перелет к другой звезде. Другие идеи были не лучше. Дэта веселило подобное отношение к своей жизни сетевых лидеров мнения. Вместо того, чтобы постараться спокойно прожить оставшиеся дни, они продолжали постить в сети, обсуждали какие-то вопросы, как будто это что-то решало.

Вечером перед отправкой лаборатории, когда Дэт отправил всех сотрудников домой, он удалил с носителей всю информацию о проекте Терра, затем записал на диски массу всевозможных файлов, не относящихся к проекту, и опять отформатировал их. Он проделал эту операцию несколько раз, теперь попытка восстановить информацию даст ничтожные результаты. У Совета системы не осталось от проекта ничего. Дэт был уверен, его подчиненные, улетевшие вместе с лабораторией, не смогут наладить управление Террой, для этого им не хватит знаний. Ученые, создавшие проект давно умерли, люди, работавшие с Террой сейчас, просто выполняли механические функции, пользуясь результатами их труда. Алгоритм и принципы управления изменениями на планете были разработаны лично Дэтом. Остальные просто нажимали на кнопки. Без Дэта Совет системы не получит Терру на блюдечке с голубой каемочкой, свободной от населения. Если остатки человечества решат заселить Терру, они встретятся там с определенными трудностями. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, именно так считал Дэт. То, что сейчас происходило с человечеством, доказывало, что они ничуть не лучше, чем терране. Пусть попотеют. У каждого живого существа есть право на жизнь и право ее защищать. Решение поступить именно так возникло у Дэта еще в момент разговора с Президентом. Ему была крайне неприятна экспедиция, организованная Босом, и роль Совета в ней. Лично он не считал жителей Терры лабораторным материалом, они были такими же людьми, как и он, Бос или Президент. Но в том случае он ни на что повлиять не мог. Сейчас он дал им шанс.

***

В субботу Сашка лежал на кровати и хотел умереть. Сложить руки на груди, крякнуть и все. Но смерть не приходила. Мозг продолжал прокручивать случившееся за последние дни. В первый день нахождения в тренировочном лагере их покормили всего один раз, зато гоняли на стадионе весь день. В казарму они вернулись, еле волоча покрытые мозолями ноги, поддерживая друг друга, но имитируя бег, подгоняемые пинками и криками двух здоровенных старшин. Следующий день, несмотря на жуткие боли во всех мышцах тела прошел так же, как и предыдущий, с одним только отличием, кормили два раза и выдали портянки, которые в кроссовки лезли еле-еле. Неделя прошла удивительно однообразно, их не заставляли часами маршировать по плацу, убирать территорию, ходить в наряд по кухне, набивать кантик на одеялах, их тупо и методично гоняли по стадиону и ближайшим окрестностям. Перемена занятий — отдых, поэтому бег без всякого перерыва переходил в отжимания, или приседания, качание пресса, прыжки, подтягивания. Все это сдабривалось моральным давлением старшин, которые делали все, чтобы новобранцы постоянно находились в состоянии стресса.

Было очень тяжело. У некоторых шла носом кровь, троих новобранцев унесли в санчасть, свалились от переутомления, четверо просто исчезли. Наверное, сбежали. Искать их никто не стал, без документов их шлепнет первый же патруль. Зато оставшиеся в назидание вместо сна четыре часа простояли в упоре лежа. Несколько человек пожаловались на растертые, покрытые мозолями ноги. Их осмотрел санинструктор, но уже к обеду они бегали, в общем строю. Потому что сан-сей,[21] раздав им пластырь, заставил каличей заниматься спортом, так сказать, малоподвижным. Оказалось, что лучше казаться здоровым и переносить тяготы и лишения службы вместе со своим взводом, чем быть условно больным и заниматься лечебной физкультурой.

За несколько дней взвод превратился в группу грязных оборванцев. Форму еще не выдали, а гражданские вещи быстро приходили в негодность. Сашкины кроссовки пока держались, что его очень радовало, перспектива бегать в кирзовых сапогах, которые выдавали босым, сильно пугала.

Успокаивало одно, нестерпимая боль в мышцах начала стихать. Организм экстренно сбросил лишний жир, и тело стало приобретать, как говорил их физрук в школе, изящность форм. Еды Сашке хватало, если в первые три дня пребывания в лагере он испытывал постоянное чувство голода, то в последнее время оно исчезло. «Мамкины пирожки» из него вышли, чего нельзя было сказать о частых воспоминаниях о матери. Сашка мысленно бичевал себя за то, что не пошел ее искать, послушавшись Сергея, воображение часто рисовало, как бы он ее нашел и спас. Но упиваться муками совести он подолгу не мог, занятия и насущные нужды, не позволяли надолго погружаться в грустные размышления.

***

Дэт с Виктором убивали оставшееся время за неспешными разговорами и просмотром новостей. Планета продолжала агонизировать, а они ели самые деликатесные блюда и пили самые дорогие вина. Иногда Дэт замечал в глазах Виктора черную тоску, но тот старался хохмить и демонстрировал позитивный взгляд на происходящее. Хотя в момент хорошего подпития и рассказал, что у него есть сильнодействующее вещество, двух кубиков которого хватит, чтобы быстро и безболезненно отправить взрослого мужчину на ту сторону.

В гостинице еще держался приемлемый климат, и они решили не выходить из нее. Поэтому могли только предполагать, какая погода сейчас снаружи. Жара внутрь еще не проникала, но тонкие стены пропускали звуки. Они слышали, как мимо острова прошел большой корабль. Он протяжно и тоскливо гуднул и вскоре шум работы его винтов затих. Затихли и последние жители отеля. Дэт крутил бокал с вином любуясь игрой света в изломах хрусталя и думал о своем. Виктор механически протирал и без того безупречную посуду стоящую на барной стойке. Тишину неожиданно прервал свист реактивных двигателей ракетоплана, заходившего на посадку. Они услышали стук посадочных опор рядом с крыльцом ресторана и через несколько секунд грохот тяжелых ботинок по коридору. Дверь в зал распахнулась от тяжелого удара, и в клубах пыли, поднятой приземлявшимся ракетопланом, в помещение ворвались двое мужчин. Они держали в руках большие, спортивные арбалеты. Одетые на головы широкополые панамы и свободная, белого цвета, одежда, судя по всему, должны были защищать своих носителей от жарящего солнца. Увидев Дэта и Виктора, они резко остановились и направили на них оружие.

— Эй, вы! — выкрикнул один из них и закашлялся. — Чертова пыль! Вы! Не делайте глупостей и останетесь жить!

— Хотя и недолго! — вставил реплику второй и засмеялся. Первый зло зыркнул на него и продолжил.

—Нам нужна еда и вода!

Виктор вышел из-за стойки и направился к холодильнику. Два арбалета и шесть глаз следили за ним. Виктор отодвинул дверцу и начал доставать бутилированную воду. Построив башню из шести упаковок, он указал на соседний холодильник.

— Там алкоголь, если хотите, а вон там, — махнул рукой в сторону кухни, — еда.

Виктор вернулся за стойку и встал, положив на нее руки. Налетчики переглянулись, и один из них быстро прошел на кухню. Он вернулся назад через три минуты, держа в руках объемную коробку. Арбалет висел на ремне сзади. Он протопал мимо своего товарища и, пнув дверь, вышел из помещения. Судя по всему, оставив коробку в ракетоплане, он протопал назад и попытался взять сразу все упаковки с водой. Верхняя упала и лопнула, полимерные бутылки прыгая раскатились в стороны.

— Вы люди или животные? — неожиданно для самого себя задал вопрос Дэт. Грабители замерли от такой наглости, но потом старший из них направил на Дэта арбалет и заорал.

— Жить надоело? Засунь себе в задницу свое мнение и молчи! — его палец дрожал на спусковом крючке и Дэт отвел глаза.

Через минуту хлопнула дверь, и люди в белом исчезли. Об их визите напоминали валяющиеся на полу бутылки с водой и нарастающий шум двигателей взлетающего ракетоплана.

Дэт молча уставился на хрусталь бокала, а Виктор опять взялся за полотенце, смахивая с посуды и стойки пыль принесенную грабителями.

— Нас ограбили, — сказал Виктор через пару минут.

— Да. И могли убить,— согласился Дэт и прибавил звук на экране.

Прошло еще несколько дней, больше никто не появлялся на острове. Климатическая установка сначала перестала справляться с жарой, а затем приказала долго жить. Хозяин гостиницы сегодня не вышел из своей комнаты, вчера он жаловался на боли в сердце. Подумать только! Боли в сердце у человека, живущего во время, когда сердечные болезни давно остались в прошлом. Хотя, чему удивляться, происходящее на планете доконает кого угодно.

Дэт, на котором из одежды остались одни трусы, сидел в баре в окружении четырех вентиляторов, перемешивающих тяжелый, густой воздух и, изнывая от жары, часто лил себе на голову воду из стакана. Теплая вода и ветерок создавали хоть какую-то иллюзию охлаждения, и ему было откровенно наплевать на лужу, растекающуюся под ним, тем более что вода быстро испарялась и наводнение не грозило. Частые водные процедуры отвлекали Дэта от просмотра новостей, но главную транслируемую мысль он отлично понял. Землю охватил хаос. Число жертв стихии уже не поддавалось подсчету, но люди как будто помогали Солнцу уничтожать человечество. Еще вчера законопослушные и здравомыслящие люди, сегодня пускались во все тяжкие, наплевав на все нормы морали. Добрые отношения, взаимовыручка, уважение к ближнему своему превратились просто в слова. Даже человеческая жизнь стала стоить меньше бутылки чистой воды. Шокирующее видео транслировалось по всем еще работающим каналам. Дэт вывел четыре трансляции маленькими окнами вокруг основной картинки. Декорации были разными, но они транслировали одно и то же. Хаос. Ненависть. Боль. Содом и Гомора…

Совет системы закрыл глаза на происходящее на планете, люди остались предоставлены сами себе. Под контролем Совета еще находилось орбитальное кольцо, превращенное в сборный пункт, где люди ждали погрузку на межзвездные транспорты. На планете все правительственные силы были сосредоточены в местах эвакуации, которых становилось все меньше и меньше. Выполнив поставленную задачу, точки сбора прекращали свою работу. Последними, часто с боями, отстреливая потерявших надежду на спасение людей, которые буквально цеплялись за взлетающие транспорты, уходили военные, а вокруг еще работающих пунктов эвакуации обстановка только усложнялась.

Дэт уже хотел отдать команду на выключение экрана, когда громкость автоматически прибавилась и началась трансляция чрезвычайного сообщения. На орбите Земли был взорван межзвездный крейсер «Великая Земля», на борту которого находился Президент, несколько десятков членов Совета системы и 164768 эвакуируемых граждан и членов экипажа. Крейсер уже заканчивал погрузку и должен был вскоре стартовать, когда бригадир космомонтажников, осуществляющих мелкий ремонт присоединенного транспортного отсека, захватил контроль над ремонтными модулями и в считанные минуты прожег обшивку в районе двигательной установки корабля. Затем он с помощью ремонтных дронов заварил все подходы к двигателю и вывел его в нестабильный режим работы, предварительно отключив управляющие каналы связывающие двигатель с мостиком крейсера.

Никто, ничего не успел сделать. Взрыв колоссальной мощности разметал на атомы крейсер, пять километров околоземного кольца и почти сотню малых судов находящихся рядом. Но смерти на этом не закончились. Крупные и мелкие обломки кольца, разлетаясь в стороны, продолжали уничтожать инфраструктуру орбитального сооружения и попавшие под удар корабли. Несколько больших сегментов кольца сорвали с причальных зажимов крейсер «Альмагест», стоящий в доке в пятидесяти километрах от места взрыва. Пассажирский трюм крейсера был почти полон, до старта оставалось каких-то пара часов. Корабль вращаясь, как огромный, километровой длины бумеранг полетел к Земле. Через рваные пробоины в корпусе крейсер выбрасывал в космос сотни кубометров воздуха, воды, технических жидкостей и тысячи сразу коченеющих людей. Экипаж корабля боролся за жизнь судна и пассажиров, но все попытки запустить двигатели и остановить падение оказались тщетными. Крейсер вошел в плотные слои атмосферы и загорелся, разваливаясь на куски. Огненный дождь из тысяч обломков упал в океан. По предварительным подсчетам взрыв и последующая за ним цепочка трагедий унесла жизни около 500 тысяч человек. Террорист также погиб. Журналисты нашли в архиве старый видеосюжет с его участием и на Дэта с экрана смотрел улыбающийся человек с плакатом в руках, на котором было написано «Люди, одумайтесь!», Дэт выключил экран и пошел в свою комнату в надежде уснуть.

Прогнозируемое время катастрофы, высчитанное учеными, неумолимо приближалось. Часы отсчитывали секунды, спекающиеся в минуты, которые вливались в тягучие ленты часов уходящих в прошлое. Прошла почти бессонная ночь. Дэт метался на скомканных, сырых простынях пытаясь уснуть. Наступление ночи не принесло прохлады. Жара была невыносима, липкий пот покрывал все тело и, собираясь в крупные капли, скатывался на простыню. Густой воздух с трудом проникал в легкие, и не торопился назад. Болела голова, с усилием работало сердце, перегоняя горячую, бедную кислородом кровь. Короткие минуты дремоты не принесли отдыха. Он просыпался и подолгу балансировал на границе ночных кошмаров и кошмарной реальности. В голове крутились обрывки горячечных сновидений и странных мыслей. Зачем он продолжает это? На что надеется?

Когда утреннее злое Солнце осветлило закрытый жалюзи оконный проем, Дэт встал и пошел в душ. Воды в кране не было. Дэт чертыхнулся и направился в комнату хозяина гостиницы. Уже взявшись за ручку двери, он почуял сладковатый запах, открыл дверь, запах усилился. Стоя на пороге, он с трудом разглядел в царящем там полумраке тело хозяина. В том, что Виктор мертв он уже не сомневался. Дэт зашел в соседний номер и нашел там полотенце. Сложив его широкой полосой, он завязал себе рот и нос.

Тело Виктора лежало на кровати. Он устал ждать конца и нашел в себе смелость приблизить его. Сделал свой выбор. Тело не было обезображено предсмертной агонией и было полностью расслабленно. Виктор казался выше, чем был при жизни. И толще. При такой высокой температуре воздуха процесс разложения тканей шел очень быстро. Труп раздулся. Дэт посмотрел кругом в поисках салфетки, но затем, мысленно обругав себя, шагнул к телу и, превозмогая брезгливость, опустил Виктору веки голой рукой. «Покойся с миром»: пробормотал он из-под повязки.

Дэт стоял на крытой террасе и смотрел на море и небо, на несущиеся по нему грозовые облака. Горячий и сухой, несмотря на близость моря, воздух высушивал струящийся по всему телу пот. Легкие обжигало и дыхание перехватывало. Дэт опустил слезящиеся от яркого света, от которого не спасали даже солнечные очки, или жалости к себе глаза вниз, пряча их от раздражающего сетчатку неба. Набегающие на берег темные, вязкие волны вяло шевелили желтые водоросли, мертвую мелководную рыбу и несколько грязных, вонючих трупов чаек.

Неожиданно пошел снег. Крупные хлопья падали на берег и в море. Дэт протянул руку из-под навеса и две снежинки опустились на нее. Он снял очки и посмотрел на них. Они и не думали таять. Пепел не тает. Правая рука Дэта сильнее сжала подобранный возле тела Виктора инъектор с ядом. Картридж, вставленный в устройство, был наполовину пуст. Но этого хватит. Этого достаточно. Этого хватит на всю жизнь. Неужели это все? Вот так все закончится? Может, лучше было улететь? Тонкая игла ужалила мышцу бедра. Страх и сомнения покинули Дэта. Жалеть было поздно. Он все сделал правильно. Так как надо…

Следующая часть >>>

Вы можете почитать всю книгу полностью (большой объем)